Следующая * Предыдущая

«Человек предполагает, а Б-г располагает». Русская народная пословица

***

Юлианна, замотавшись с показом и раскруткой коллекции после него, не сразу обратила внимание на некоторые изменения своего организма.

И вот, сейчас, она держала в руках итог-подтверждение своей глупой любви и очередной уступки Павлу. Первым порывом было позвонить и, не обращая внимания на присутствие дома Маргариты, вывалить на него столь неожиданную и шокирующую новость. Но знаменитые Виноградовские ирония, выдержка и рассудок одержали над эмоциями победу и заставили серьезно задуматься над случившимся в её жизни казусе. Казус — другого слова Юлианна никак не могла подобрать подарку, полученному от пожилого любовника.

«Ну как я могла снова так легко поддаться на его уговоры?! Да какие уговоры?! Это был приказ — явиться, и всё! И явилась! Ну что теперь делать? Ведь даже позвонить ему не могу, чтобы на Маргариту не нарваться. А теперь, когда он не президент, даже прийти на встречу, отговариваясь производственной необходимостью у него не всегда получается. Думай, госпожа Виноградова, думай! Ты девочка умная — найдешь выход!»

Решив, что Павлу позвонить все же придется, Юлианна решила, что без помощи Андрея в данной ситуации не обойтись. Жданов-младший, случайно узнав об их романе, его не одобрял, но предпочитал не вмешиваться в отношения близких ему взрослых людей, оставив решение проблемы за ними. А девушке нужно было любым, желательно не раздражающим Павла способом, вызвать на его встречу.

— Андрюша, милый, ты мне очень нужен! Подойдешь в «Вилли Вонку»?

— Юлечка, когда ты говоришь со мной таким елейным голоском, моё сердце замирает в предчувствии… Предчувствии чего-то ужасного?!

— Нет, нет… Ничего катастрофического для тебя на этот раз я не приготовила… «Хотя как на это посмотреть, дорогой.»

— Для меня «нет», а для кого «да»?

— Приходи — узнаешь.

— Не раньше, чем через полчаса.

— ОК… буду ждать.

Ровно через полчаса Жданов-младший, подталкиваемый любопытством, входил в кафе. Юлианна сидела в углу, она помахала ему рукой, приглашая присоединиться.

— Привет, красавица! Что за тайные свидания?

— А ты, я смотрю, приступаешь сразу к делу.

— А чего тянуть? Папа меня учил: «Сделал дело, гуляй смело!»

— А гуляй смело, а за дела расплачивайся… папа тебя не учил? — не удержалась от резкого тона Виноградова — уж очень сильно свербило её изнутри нехорошее предчувствие от предстоящей встречи с Павлом.

— Что за язвительность? Я, все-таки, в чем-то провинился?

— Не ты… не ты, дорогой, успокойся… Андрей, у меня к тебе просьба.

— Какой загадочный тон!

— Да ладно… Позвони, пожалуйста, отцу со своего мобильника и передай мне трубку. А сам на время разговора можешь и в баре посидеть.

— Я, конечно, ценю твою заботу о нервах и здоровье моей матери. Но что за таинственность?

— Сделай так, как я тебя прошу… По-жа-луй-ста… — у Юлианны почти не осталось смелости на разговор с Павлом, поэтому тратить силы на обычные просьбы-заигрывания с его сыном она была не в состоянии, — А потом… Потом ты все узнаешь… — почти моля прошептала она.

— Ну хорошо… хорошо… если ты так настойчиво просишь… — Андрей заметил настрой подруги и решил не заострять — потом все равно расколется. Ему, правда не часто, но приходилось быть её жилеткой в странных отношениях с его-же отцом.

Жданов набрал номер мобильника Павла Олеговича и, как часто бывало, трубку подняла мать.

— Мам, привет! — поймал многозначительный взгляд Юлианны, говоривший «Видишь как хорошо, что позвонил ты!», — Как дела, мамуль? А папа далеко? Нет-нет! Все в порядке… и в компании… Мне просто нужно посоветоваться… Ты не будешь скучать, если я украду его у тебя после обеда? Спасибо!

Андрей поймал благодарный взгляд Юлианны и, поддерживая, мягко улыбнулся ей в ответ.

— Отец, здравствуй! Нет, все в порядке! Ты только не комментируй… Тут… с тобой хотят поговорить… Передаю трубку.

Отдал трубку Юлианне и, как было договорено, отошел к бару. Как ни мучило его любопытство, но в этом случае Андрей предпочитал следовать пословице «Меньше знаешь, лучше спишь.»

Минут через пять он увидел, что Юлианна оглядывается, и подошел к девушке.

— Все в порядке?

— Ну… Это… мы… узнаем… п-о-з-ж-е… — Юлианна с трудом выговаривала слова.

— А ты-то как?

— И… это… мы… узнаем… п-о-з-ж-е…

— Мне уйти?

— Да, пожалуйста, — но, вдруг спохватившись, вернула Жданову мобильник, — Андрюша, извини! Павел будет здесь через четверть часа… Я бы не хотела, чтобы ты присутствовал при нашей встрече. Но… через часик подойдешь?

— А вам хватит?

— Д-а-а-а! Думаю, даже еще останется! — голос Юлианны звенел от еле сдерживаемой дрожи.

— Ты, главное, сама успокойся, милая! — Андрей погладил девушку по спине и почувствовал, что она дрожит всем телом. Крепко обнял, прижал к себе, как бы делясь своей силой и уверенностью, поцеловал в лоб, — Все будет хорошо! Я с тобой, не переживай! Я тебя не брошу!

— Спасибо, родной, — еле прошептала Юлианна.

Жданов, вспомнив, что в ближайший час ему в компании делать особо нечего, решил далеко не отходить — вдруг Юлианне понадобится помощь раньше назначенного времени. Позвонил Кате, сообщил о встрече с Юлианной и попросил в ближайшие два часа переводить на себя все звонки. Пушкарева говорила с ним тоном секретаря-робота, проинформировала о поступившей до этого времени информации, о вопросах, которые нужно решить еще сегодня, и сухо попрощалась, сообщив, что после шести уходит домой. Такое их «только деловое» общение набирало обороты и, с Катиной подачи, стало почти обычным, что очень раздражало и сердило Андрея.

Через дорогу был сквер. Андрей уселся на лавочку и погрузился в воспоминания о чудесных временах. Временах, когда его ДУША смотрела на него, как на бога… Временах, когда Катюша полностью доверяла и вручала себя ему, дрожа от избытка чувств. Временах, когда вот в таком же сквере давал ей первые уроки по раскрепощению — учил её читать язык человеческого тела. Катенька всегда была отличницей и уроки Андрея прекрасно усвоила.

Жданов закрыл глаза: их слияние было таким полным, таким безоговорочным! Они говорили глазами, жестами, прикосновениям, телами. Они изобрели свой, только им понятный, язык без слов, создали свой особенный мир, где обоим было тепло и уютно.

Как он смог, как позволил себе опуститься и испоганить все светлое в своей жизни простым животным желанием?!!

«Но я скучал без неё! Вот именно — без НЕЁ! Опять ты себя оправдываешь, Жданов! А причем тут Кира?! Зачем было снова связываться с ней. Не смог сдержать свои низменные желания? Разрядки захотелось? — Получай!!! Получай — сейчас и по полной! А еще и Воропаева вдруг стала предьявлять на меня какие-то права. Разве я дал ей повод? Разве раньше у нас не было секса? Что на неё нашло?- Непонятно! Этот вопрос я должен решить немедленно, даже сегодня!»

Резкий звонок прервал очередной сеанс самобичевания.

«Юлианна… А ведь прошло всего сорок минут. Чувствую я, кожей чувствую, что и отцовские проблемы скоро станут моими! Да что за напасть такая!»

— А-н-д-р-е-й… п-р-и-д-и… с-к-о-р-е-е…

Когда Андрей влетел в кафе и подсел к Юлианне, он не узнал в этой поникшей с посеревшим лицом женщине солнечную, искрящуюся и заражающую всех вокруг своей энергией подругу. Сразу кинулся к ней, прижал к себе со всей силы, желая только оградить, спасти от всех напастей.

— Юлечка, родная, дорогая моя девочка! Что он тебе сделал?!

— …

— Скажи мне, солнышко, скажи… А… может… поплачь?..

И Юлианна разразилась таким потоком слез, что Жданов уже не рад был, что посоветовал — будто всемирный потоп начался.

Андрей всегда не мог терпеть женских слез. В большинстве случаев слезы были показными, наигранными — так его любовницы пытались чего-то добиться. Такие методы сразу обрывали все их дальнейшие отношения. О неприятии Андреем Ждановым женских слез ходили легенды…

Но не в этом случае. У Юли случилось что-то действительно серьезное. Виноградова не была из разряда пустых женщих, добивающихся желаемого такими методами — и это всерьез взволновало Андрея. Когда поток слез пошел на убыль, он попробовал снова:

— Скажи мне, что случилось? Ты же знаешь, твоя жилетка всегда к твоим услугам, — Андрей показательно рванул на груди рубашку.

Юлианна даже слегка ему улыбнулась:

— А-а-а… т-ы-ы-ы-ы… н-е-е-е.. путаешь, — всхлипывая и утирая нос, как маленькая девочка, выдавила она, — Жи-и-летка-а… это я-я-я..

— А теперь — Я! Ну, говори! Нет, знаешь, сначала попей. Тебе чего хочется воды, сока, чая… или всего сразу?

— А виски можно?

— В-и-и-и-ски? Днем? Ну, девушка, вы даете! Впрочем, как скажешь — виски, так виски! Будем напиваться с обеда!

— А так?

— Что так?

— Когда ты напиваешься?

— Ну… стараюсь ко сну, чтоб на завтра еще и работать смог.

— Понятно… Но я хочу сейчас!

— Я же согласился! И даже не упирался, заметь!

— Спасибо, родной, — Юлианна совсем успокоилась. «Вот только виски для храбрости хлебну — и вывалю… Посмотрим, как у Ждановых: гниль генетически передается или нет… И, если, генетически… Всё… Все серьезные решения перенести на послеразговора.»

После полбокала виски Андрей продолжил разговор:

— Так о чем речь пойдет? Ты наконец разрубила этот узел?.. Или он?..

— О-о-ох! Если бы все было так просто! Узел только завязался, да так!

— Что? Не отпускает?

— Да нет… Он-то, как раз, отпустил… даже, можно сказать, послал — на все четыре… и еще ногой для ускорения поддал.

— Отец?! Он на такое способен?

— Оказалось, способен… и не только на это… Зато… Всю эту мою идиотскую любовь отрезало, будто и не было ничего — так, наваждение!

— Ну и чудненько! Операция прошла болезненно, но успешно! — Андрей окинул Виноградову изучающим взглядом, — Во-о-от! И лицо уже стало приобретать привычную окраску, и глазки засияли!

— Не видел ты меня последний месяц по утрам. Сама себя боюсь!

— Ну, до этого мы в наших отношениях, думаю не дойдем. Постой… постой… По утрам?!. Юля! Ты намекаешь?!!

— Да не намекаю я, Андрюша, говорю открытым текстом — ты кого, мальчик, хочешь? — братика или сестричку?

Жданов, еще не отошедший от шока после своей догадки, автоматически сказал:

— Братика, конечно, с ними проблем меньше…

— Уверен?

— Ой, Юлька, что я несу? Ты беременна от отца?

— А от кого же еще, родной?

— И когда это случилось?

— Да вот после Показа и случилось.

— Так, прекрати пить! — Андрей превратился в заботливого дядюшку, — Ребенку это вредно!

— А с чего ты взял, что я его оставлю?

— Что?!! Ты что это удумала?!!

— А что! — с вызовом задрала головку Юлианна, — твой отец послал меня куда подальше и признавать ребенка не собирается, — Он даже обозвал меня лживой шантажисткой… — слезы снова выступили на глазах.

— Юленька, перестань! Я же с тобой!

— А что ты? Ты отношение ко всему имеешь никакое!

— Как никакое? Я — брат! И, потом, Ждановы своих не предают!

— Да что ты говоришь! — Юля снова не смогла сдержать обиду.

— Я за отца не ответчик. Путь Б-г ему судьёй станет. А я этого ребенка признаю! Своим признаю! — Андрей даже опешил от своей решимости и готовности встать на защиту еще не родившегося брата (или сестры). Но от своих слов отказываться не собирался. «Вот, Катюшка, гордись! Это ты меня таким сделала… Да-а-аа…»

— Андрюш, ты что, серьезно?

— А что тебя смущает? Я что, не дорос еще до отцовства?

— Дорос… дорос… Но…

— Никаких «НО»! Вопрос решен! Давно местал о брате или сестренке… И… можно сказать «Мечты сбываются». Отныне это мой ребенок, и все вопросы, связанные с твоей беременностью ты будешь решать со мной!

— Ты что, и жениться на мне захочешь?

— Нет, извини, девочка, но на такое я пока не способен.

— У-у-ф… а я уже испугалась! Жданов — муж, это был бы перебор!

— Так ты согласна?

— А куда я денусь?

И тут Андрей замялся.

— Юль,.. у меня к тебе будет маленькая просьба…

— Я так и знала! Безвозмездно наш президент ничего не делает, — пошутила Виноградова.

— Знаешь, не надо ничего, — еще больше смутился Андрей, — Действительно, чего это я удумал…

— Ты скажи что, и предоставь мне решать, хорошо? Позволь теперь мне побыть твоей жилеткой.

— Ну… ты в курсе моих отношений с Кирой.

— А кто же не в курсе. Девушка старается разрекламировать их, как может. Признание ребенка может помешать вашим отношениям?

— Хотелось бы, чтобы так и случилось. Но, думаю, в Кирином случае… Её желаниям ничего не может помешать. Остается только надеяться, что моё признание этого ребенка охладит Воропаевский пыл. Единственное, я не хочу рушить вашу дружбу.

— Ты думаешь Кирина дружба мне важнее моего ребенка?

— Нет, я боюсь, что грядет нервотрепка… Она ведь  может устроить всем нам такое!.. А это не пойдет маленькому на пользу. Поэтому предлагаю — поговори с ней, спиши все на мою кобелиную сущность. На очередную пьянку… Вобщем, расскажи душещипательный рассказ-признание, о том, как я зажал тебя в очередном приступе голода, и ты, слабая женщина, не сумела оказать достойное сопротивление, хоть и брыкалась, и кусалась, и вообще… Вообщем, скажи, что я почти снасильничал… Это единственное объяснение, что, наверное, устроит её и примирит с обстоятельствами. Возможно, и дружба ваша сильно не пострадает.

— Я попробую. Но знай, если не смогу — ты возмешь решение этой проблемы на себя.

— Договорились, солнышко! Так когда у нас очередное посещение врача? Я везде хочу с тобой побывать! И на УЗИ, и на физкультуре, и на прогулках!

— Иди, папаша, иди… я тебе позже сообщу, — уже спокойно улыбнулась Юлианна. «Как хорошо, все-таки иногда ощущать себя слабой женщиной!»

— Помни обо мне!.. — обернулся к ней на прощание Андрей и послал воздушный поцелуй.

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

***

В последнее время его Катюша отдалилась, закрылась.

Нет, это никак не отразилось на рабочих отношениях — доверительность и понимание, как всегда, присутствовали. После работы Катя все реже отвечала согласием на предложение Жданова провести вечер вместе. Нет, она, так и не научившись женским трюкам, никогда не отвергала его ласки… но исчезла уже привычная для Андрея готовность полностью раствориться в них. В Катином поведении снова стали появляться уже позабытые скованность и зажатость.

Андрей все чаще чувствовал непонятную боль в солнечном сплетении — так могла болеть только душа, заставляя задыхаться, метаться в недоумении «А что, собственно произошло?!» Нужно было срочно что-то делать… Для начала попробовал разобраться сам, но только еще больше запутался. Потом обратился к привычному средству для снятия напряжения — сексу с модельками, но он не помогал… А, когда вместо разрядки, появилось чувство брезгливости и желание скорее побежать в душ, Жданов вообще отказался от такого решения своей проблемы. Он пробовал, просто бродить по улицам, по парку, занимался в фитнесклубе… Боль никуда не уходила… она как бы притуплялась, но потом возвращалась с новой силой.

На работе Катя придерживалась привычного нейтралитета, но теперь, когда чувствовала, что он совсем на грани, жалела и откликалась на его просящие взгляды… Она подходила, обнимала, гладила спине, запускала ручку в густую шевелюру и даже целовала в щеку своего несчастного, мрачного, с глазами побитой собаки, Андрюшу. Ему было приятно, ненадолго отпускало, но все равно удовлетвориться такой малостью Жданов уже не мог. Он скучал по Катиной солнечной улыбке, по её открытому взгляду, устремленному прямо в душу, по теплу и нежности её и только её тела. Он, казалось, потерял путеводную нить своей жизни, которая уже была в руках. Он так крепко её держал, что незаметно для себя разжал пальцы от напряжения и упустил. Андрей даже с точностью до минуты мог сказать, когда совершил эту величайшую в своей жизни глупость. Это случилось в тот момент, когда он пошел на поводу у своего инфантильного желания и ответил на Кирины домогательства.

«Теперь расплачивайся, Жданов! Ведь ты еще сморозил дурака и всё Катюше рассказал… Нет, так все-равно правильнее, лучше… Я бы не смог поступить по-другому — мучился бы угрызениями совести, что скрыл от неё правду… А правда, как известно, все равно — рано или поздно — выскакивает, как черт из табакерки, в самый неподходящий момент. Но ведь Катя знает и принимает меня таким, каков я есть. И правду эту, вроде восприняла с пониманием. Да… умею я самоуспокоением заниматься. А Катюша, наверное, все же не с такой легкостью, как это кажется на первый взгляд, переносит все мои похождения.»

Андрей еще долго размышлял и пришел к выводу, что обязательно поговорит с Катей. Ведь только полное единение с его ДУШОЙ приносит мир и спокойствие в его душу — и нет ничего важнее этого.

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

Когда на следующий день Катя появилась на работе, Андрей сам рассказал ей о сцене в подсобке, пожаловался-посетовал на свою неуёмную страстную натуру и на то, что Кира знает и умеет «завести» его, а потом, как-то слишком по-детски, спросил:

— Ты ведь не сердишься, Душа, да? Это же ничего не значит, я очень по тебе соскучился, а тут… маленькое развлечение, разрядка. Мы немножко повеселились, по старой памяти, вот и все…

— Я… не… се-р-жу-сь… — с трудом выдавила из себя Катя, — Да у меня и права нет ни на твою жизнь, ни на жизнь Киры, — и в душе порадовалась тому, что в своих отношениях с Андреем заранее расставила все точки над «I».

Что она думала об Андрее? Может это и покажется странным, даже своеобразным душевным мазохизмом, но Катя испытывала к нему только благодарность. Он дал ей так много, разбудил в ней уверенность в себе, позволил признать за собой право быть желанной женщиной. А она… она, забыв об осторожности, слишком доверилась его мужественности и понадеялась на благополучно завершившееся взросление. Но, как оказалось, Жданов повзрослел только в производственном, деловом отношении, а в остальном — остался, как и прежде, «золотым мальчиком», разбалованным мамочкой ребенком. Он, несмотря на видимые изменения в поведении, еще не задумывался о «неправильности» своего потребительского отношения к окружающим его женщинам, и искренне не понимал неприятия оного другими.

А Катя… Катя размышляла… Она извлекла из этой истории урок — не стоит очертя голову бросаться в водоворот чувств… Правда, сердечко все равно покалывало, но из-за какого-то быстротечного секса с другой, Катя решила не жертвовать их с Андреем дружбой. Ведь и раньше Андрей не отличался моногамией*, имея одновременно или несколько женщин, или Киру в любое время и в полном своем распоряжении. Это никогда не мешало их общению. Катя всегда и во всем была для Жданова самым близким человечком, поверенной во все его тайны, даже те, что он не решался открыть своему единственному другу-мужчине, Малиновскому. А после их полного сближения… Удивительным было уже то, что Андрей вообще так долго продержался только с ней, Катей, удовлетворяя свои немалые физиологические потребности короткими вечерними встречами и редкими выездами загород.

***

Что сталось вдруг с тобой? В твоих глазах чудесных

Откуда принесла ты этот дивный свет?

Быть может, он зажжен и не в лучах небесных,

Но на земле, у нас, такого тоже нет…

На что ты так глядишь? Что слушаешь так жадно,

Не видя никого и целый мир забыв?

О чем мечтаешь ты то грустно, то отрадно?

Куда тебя унес неведомый призыв?

Но миг — и свет угас! — привычно

Вступаешь снова ты в начатый разговор, —

И, будто огонек далекий, равнодушно

Едва мерцает нам твой потускневший взор.

Владимир Соловьев. Избранное, 1998.

***

«Неужели я стала настолько цинична? Неужели потеряла чувство собственного достоинства? Неужели и я становлюсь «одной из…» Андрея Жданова?», — с удивлением задавала себе вопросы Катя. Девушка, поразмышляв день-другой, не нашла в себе силы и не смогла окончательно отказаться от общений с Андреем.

После долгих раздумий и самокопаний Катя решила не придавать большого значения увиденному в каморке. Связь Андрея с Кирой никогда не была для неё секретом. Она, признавая за Воропаевой статус ТЕЛА Жданова, относилась к к этому довольно спокойно и даже многое знала об их неформальных отношениях, с некоторой долей юмора выслушивая довольно частые откровения на эту тему с обеих сторон…

Не чувствуя, что может значить для неё единение с Андреем и в библейском смысле, она по филосовски воспринимала его связи с другими женщинами. Но сейчас… Сейчас то, что произошло невозможно было пропустить только через разум. Душевная близость с Андреем слилась с физической — и это стало для девушки откровением.

Дружба, доверие, уважение и совершенная открытость Андрея уже давно принадлежали только ей, Кате Пушкаревой. Она очень всем этим дорожила и могла потерять, разорвав безвозвратно отношения со Ждановым. И, хотя разум кричал о другом, Катя даже решилась на продолжение их свиданий, правда с оговоркой для себя — свести к минимуму, а потом и вообще на «нет», секс со Ждановым. Ведь Андрей не был бы Андреем, если бы на этой стадии их отношений удовлетворялся только разговорами. Для него разговор тел был также важен, как и разговор душ.

Катя понимала, что своим отказом от близости она своими руками подтолкнет Андрея к Кире, а этого ей уж точно не хотелось. Она за последний месяц стала «жадной».

***

Андрей, после того, как рассказал все Катюше, чувствовал себя неуютно. Но иначе он не мог — слишком уж дорожил её доверием — правда бы все равно вышла наружу — ведь Кира никогда не делала тайны из их встреч и даже кичилась ими, делясь подробностями с подругами. И он не мог допустить, чтобы девушка узнала обо всем от других, тем более от язвительной Воропаевой.

Близость с Катей стала для Жданова наркотиком. «Попробовав» Киру после Кати, он ощутил всю фальшивость своих отношений с ней и удивился таким, внезапно возросшим, требованиям.

У него были женщины, которые сами могли бы писать пособия по сексу и которые уверенно применяли свои знания на практике. Он заранее знал, как они поступят в тот или иной момент постельной игры, и, иногда, ему казалось, что у него одна и та же партнерша, менявшая лишь цвет волос или глаз. Они не любили, они работали или, в лучшем случае, развлекались. Они усвоили, что и как следует делать, чтобы наиболее остро ощутить эротическое наслаждение. Но ни радости, ни счастья, ни любви к партнеру не испытывали. Да и он был не лучше. Главным для него в связях со всеми этими женщинами, где властвовали страсть и темперамент, было получение физической разрядки.

С Катей же он окунулся в мир чувственной близости. Андрей знал, что он у Кати первый и единственный, что все для неё в новизну. И он сам, будучи с ней, словно очищался от шелухи заученных прикосновений всех своих бывших любовниц… С Катей отпадала потребность в других связях… С Катей его захватывало и удивляло чувство новизны ощущений. С каждой встречей Катя раскрывала ему все новые и новые секреты своей души и тела. И это было волшебно.

* Моногамия (от греч. μονος — единый и γάμος — брак) — единобрачие, историческая форма брака и семьи, при которой в брачном союзе находятся два представителя противоположных полов.

Следующая * Предыдущая

Следующая* Предыдущая

Из-за технических недоразумений пришлось соединить две проды 21 и 22, так-что не обессудьте, при нумерации прод будет небольшое неудобство. После 21 (включающей в себя и 22) сразу пойдет 23.

***

Дни бежали за днями…

Некогда было остановиться и задуматься. После показа «ЗимаЛетто» завалили заказами и новыми предложениями. Все, а Катя с Андреем особенно, трудились, не замечая времени.

Их личные отношения для всех продолжали оставаться тайной. Не позволяя себе ничего лишнего в рабочее время, после, оказавшись за стенами компании, они буквально бросались в объятия друг друга. Хоть ненадолго, хоть на часик — до Катиного «комендантского часа», они должны были побыть вдвоем. Под постоянное ворчание Жданова «как подростки, чес-с-слово!» до одурения целовались и возились на заднем сидении машины; радовались, играли и наслаждались такому взаимному притяжению, как дети. Ну, а когда удавалось вырваться за город… оба захлебывались от счастья.

Кате открывалось таинство истинного слияния мужчины и женщины. Она узнала множество важных мелочей и училась их использовать. Андрей был терпеливым и ласковым — прекрасным наставником. Конечно, Кате не с кем было сравнивать, но, казалось, нет она была уверена, что лучшего для неё мужчины на свете не существует.

Их тела еще только привыкали друг к другу, но, по утверждению Андрея, идеально подходили друг другу во всех отношениях, а их души уже соединились в одну, так, что трудно было прожить день без своей второй половинки.

Катины движения лишались подростковой скованности, а ласки становились все более умелыми. Она еще не понимала, что за сила заключена в её маленьких ручках, но чувствовала, что лишь одним легким касанием может успокоить Андрея или, наоборот, вызвать в нем прилив страсти. После утоления первого «голода» и полного следования за ведущим её мужчиной, девушка быстро научилась дразнить Жданова: она то отдавалась ему целиком, то ускользала, продолжая игру до тех пор, пока Андрей не начинал буквально кричать от желания. Не было в этом ни какого-то умысла, ни холодного расчета — Катя просто была бездумно счастлива и «пробовала на вкус» свои и его чувства… А Андрей старался всегда быть рядом, направляя, поддерживая и поощряя её в новых устремлениях и экспериментах, пестовал расцветающую в её сознании и отражавшуюся в движениях, в разговоре и в манере поведения необыкновенно притягательную и завораживающую его женственность.

Отрываясь от окружающего мира, они приняли для себя какую-то естественную форму существования, вновь и вновь сливаясь друг с другом. Застенчивость, стеснение и неловкость быстро улетучились. Они познавали друг друга в самом натуральном своем проявлении, смотрели, пока не уставали смотреть. Считали друг друга красивыми и наслаждались видом обнаженных тел друг друга. Перешептывались и окутывали друг друга нежностью в словах и в ласках… Но даже в самый-самый момент — пик сближения — ни одному из них не приходило в голову сказать другому: «Я люблю тебя». Их единение было слишком глубоким, слишком возвышенным для таких банальных, затасканных другими… НЕ ИХ слов…

***

Ночью, лежа в своей девичьей постели Катя возвращалась к вечерним встречам. Губы ее постоянно ощущали вкус и напор губ Андрея. Она лежала в темноте с раскрытыми глазами и улыбалась, и будто снова слышала его, ставшее девизом обещание: «Скоро увидимся… Уже жду-у-у…»

Андрей тоже был безумно счастлив с Катей — его душа наполнилась, обрела свою половину… Изчезло ощущение дискомфорта, скуки, неудовлетворения. Жданов часто ловил себя на мысли, что для полного счастья ему хватает одной её — его Катюши. Она затмила и заменила ему взлелеянное раньше ТРИО. Эти мысли иногда приводили его в недоумение и заставляли задуматься, но природное упрямство не давало пока полностью изменить свои прежние приоритеты и вкусы.

***

Андрей с Катей почти все вечера проводили на встречах с заказчиками и презентациях, приглашения на которые после триумфального показа так и сыпались. Они даже не выходили на обед, подготавливая документы к этим встречам, и разрабатывая новую стратегию компании. Обедали прямо на рабочем месте пирогами, что посылала Катина мама, или обходились кофе и сэндвичами из бара «ЗимаЛетто».

Даже Юлианна, Кира и Роман могли увидеть и пообщаться с ними только в рабочее время на коротких ежедневных совещаниях или, забегая в кабинет президента по делу.

«Мы готовимся к Совету — Мы с Катюшей в «ЗимаЛетто»!» «Презентаций, вечеринок — только б не сносить ботинок!» «У Андрюши и Катюши времени нет бить баклуши!» — Если Роман только ёрничал и сыпал примитивными шуточками-куплетами на тему потери друга и мужчины-мечты всех женщин Москвы и Московской области, а Юлианна принимала единение Катерины и Андрея и их, ставшее еще более тесным, общение со снисходительной улыбкой, то Кира, потеряв статус ТЕЛА Андрея, начинала понемногу ревновать и, даже, бесноваться.

***

Юлианна знала, что такой клиент, как «ЗимаЛетто» — это очень престижно, но решила не «ставить все фишки на одно поле» и, пользуясь своими многочисленными знакомствами, начала разрабатывать пиар-компании и для других фирм. У Виноградовой совсем не оставалось времени на развлечения: она была завалена заказами, ей даже пришлось взять себе помощника.

Катя тоже была постоянно занята. Она изменилась и похорошела, но все время, вместо развлечений, проводила на работе, разрабатывая со Ждановым пути продвижения компании на мировой рынок. Новая стратегия требовала завязывания новых знакомств — и Пушкарева, владевшая основными европейскими языками, взяла на себя и обязанности переводчика и сопровождала президента на важных презентациях и встречах.

Кира осталась одна — она никогда не отдавалась работе с фанатизмом своих подруг и уходила из компании ровно по часам. Вечерами Воропаева предпочитала отдыхать. Теперь же, когда их трио распалось, ей некуда было деться… На концерт, в театр или на выставку одной идти было не интересно. В клуб?.. — пару раз посидела в баре с Викой, но нытье, глупость и постоянное безденежье подружки-Клочковой быстро надоели… Роман был занят птичкАми-рыбкАми-бабОчками и, кроме того, никогда не посягал на женщин Жданова.

Сам же Андрей, отговариваясь постоянной занятостью и усталостью, перестал появляться у неё даже по ночам…

Вынужденное и такое непривычное, одиночество начало напрягать, но почему-то не хотелось обсуждать его ни с Юлианной, ни с преданной президенту Катей, ни с самим Андреем.

Воропаева, попыталась встречаться со школьными и университетскими приятелями. Когда-то это было ей интересно и даже приносило немалое удовольствие.

На одной из таких вечеринок Кира встретила Никиту Минаева, друга юности, до сих пор влюбленного в неё. Но, кроме секса для усмирения тела, привыкшего к Ждановской горячей и страстной ненасытности, эта ночь не принесла Кире ни успокоения, ни желания встретиться вновь. Что-то было не так… как-то уж очень тоскливо… Чего-то не хватало…

Долгое и тесное общение с Катей, Юлианной и, конечно с Андреем, изменили её взгляд на многие вещи. Кира откровенно тяготилась таким вынужденным, навязанным самой себе, досугом, поэтому она так обрадовалась приглашению Юлианны пойти перекусить в маленький итальянский ресторанчик рядом со зданием «ЗимаЛетто», давно облюбованный ими.

Кира с Юлианной, давно не общавшиеся просто так, вываливали друг на друга ворохи новостей и сплетен и трещали, как две сороки. Когда они немного выдохлись, то заметили сидящую в дальнем углу ресторана Катю.

— Ага! — воскликнула Кира, — попалась! В кои веки вырвалась от тИрана на свободу, так забилась в уголок, словно мышка-норушка. И так в своей каморке денно и нощно пропадаешь!

— Ну ты скажешь! И Андрей меня силой не заставляет, просто нужно «ЗимаЛетто» продвигать — вот и работаем, — попыталась оправдать шефа Катя, — Но мне тоже хочется иногда… отдохнуть… от бешенного ритма любимой компании.

— Теперь я все поняла, — улыбнулась Юлианна и, внимательно оглядев Пушкареву, тихонько обратилась к Кире, — Видишь, все вполне невинно. Да и Андрей со своей миссией неплохо справляется. Посмотри, как наша подружка стала выглядеть. Конечно, еще есть над чем поработать, но улучшения налицо.

— Невинно? — повторила Кира с ехидной улыбочкой.

Она попыталась намекнуть Виноградовой, что если Андрей еще продолжает эксперимент с Катей, то может зайти слишком далеко. Но подруга не особо прислушивалась к стенаниям Воропаевой.  Юлианна, вообще, в последнее время ходила, глубоко погруженной в себя, плавающей походкой с постоянной мягкой улыбкой Мадонны на лице.

***

Андрей заметил девушек еще на стоянке и, не желая посвящать их в свои отношения с Катюшей, решил позвонить Юлианне и прозондировать обстановку.

— Юля, привет! Давно что-то с вами не виделся. Не хотите пересечься где-нибудь в городе?

— Андрюш, привет! Какие люди — и все разом! Мы как раз Катерину встретили в нашей Италии. Знаешь «италиано ресторано» недалеко от «ЗимаЛетто». Может подойдешь… подъедешь… подгребешь?..

— А вы там надолго? Мне добираться около часа. Боюсь, не успею: пробки. У нас с Катериной встреча была запланирована, с Полянским, так передай ей, что все отменилось, и она может не торопиться.

— Ну… как знаешь, — пропела в трубку Юлианна.

Она повернулась к Кире с Катей и сообщила:

— Андрей к нам не успевает, так что посидим сами. Катюш, он просил тебе передать, что встреча с Полянским отменилась — и ты на сегодня свободна. Ура! На сегодня ты ВСЯ наша! «Я приглашаю вас в музей!»

Кира, услышала новости, поиронизировала над «актуальностью» перефразированной Виноградовой цитаты*:

— Шопинг сегодня у нас «музеем зовется»**? — она нахмурилась, пытаясь восстановить промелькнувшую в сознании, и ускользнувшую из-за Юлькиной болтовни, мысль о причинах внезапного отдаления Андрея.

— А вот и нет! — снова защебетала Юлианна, — Сегодня открытие выставки молодых художников в галерее, с которой я сотрудничаю. Так что… Придется вам, дорогие подруги, меня поддержать! Не все же одной, да одной… Может и Андрюшу с собой возьмем?..

Воропаева недобро усмехнулась: «Куда же без него!..» — и снова устроилась за столиком, изучая меню. Катя кивнула, как бы соглашаясь с предложением «поддержать…», на деле понимая, что Жданов её так надолго просто не упустит из вида: все равно, присоединится к их культпоходу, а потом, по дороге к Катиному дому, будет стенать, что они «зря потратили драгоценное время на какие-то молодые дарования… и дарования ли это — еще под большим вопросом, а вот, его терпение не резиновое — это точно!!!»

* В Музее В.И.Ленина.

В воскресный день с сестрой моей

Мы вышли со двора.

— Я поведу тебя в музей! —

Сказала мне сестра. Сергей Михалков.

** Этот стон у нас песней зовется… «Размышления у парадного подъезда» Н. А. Некрасов

***

В одно утро, когда они пили свой утренний кофе с печеньем Елены Сергеевны и разбирались с расписанием на день, в кабинет Андрея ворвалась Кира.

— Можно поговорить с вами? — поинтересовалась подруга, взглядом скользя по удобно расположившейся в креслах парочке, в поисках компромата.

— Если хочешь, — отозвалась Катя, придвигая к ней блюдце с угощением и наливая кофе из кофейника.

Кира улыбнулась своей двусмысленной улыбочкой, подошла к Андрею и хотела привычно запрыгнуть ему на руки. Но он наклонился к вазочке с печеньем, делая Кирин маневр невозможным. Воропаева показательно надула губки и устроилась в одиночестве на диванчике. Катя, наблюдая за этой сценой, мысленно расхохоталась — такое откровенное и пошлое заигрывание никак не могло привлечь опытного Жданова, только оттолкнуть.

— У-у-у… Как вкусно! Можно я тоже буду приходить к вам на утренний кофе? — напросилась Кира.

— Пожалуйста, — одновременно отозвались Катя и Андрей.

«Уж не хочешь ли ты, дорогая, лишить нас возможности оставаться вдвоем?» — спросила про себя Катя. Но сразу откинула подозрения.

***

Следующее утро Кира провела с ними. Андрей вел себя так, словно между ним и Катериной обычные служебные отношения, он даже ни разу не взял её за руку. Кира несколько раз сделала вид, что у неё кружится голова, но, не получив ожидаемой реакции, просто привалилась с громкин стоном к спинке дивана. Жданов заволновался, присел возле неё на корточки и стал заботливо расспрашивать о самочувствии, а Катю послал принести воду.

— Меня что-то подташнивает, — слабым голосом сказала она.

Посидев минут десять, и, видимо, удовлетворившись полученным вниманием, Кира встала с дивана и заявила, что все прошло, и ей нужно идти работать. Катя с Андреем остались одни. Привычная легкость утреннего общения испарилась, и они разошлись по рабочим местам.

В обед уже у Кати разболелась голова и даже поднялась температура. Андрей был занят разборкой важного контракта. Жданов вообще проблем (любых) не любил и, еще не прийдя в себя от утреннего происшествия с Кирой, посетовав на слабость и изнеженность своих девочек, довольно сухо отослал её домой. Правда, когда она уходила, встал из-за стола, обнял и посоветовал пару дней отлежаться, чтобы не разносить вирус и обещал звонить как можно чаще. Было совершенно ясно, что несколько дней они встречаться не смогут.

Стало немного тревожно на сердце. Катя знала, как необходимо Жданову живое общение, но Андрей в тот же вечер позвонил и извинился, объясняя своё поведение растерянностью, и, потом, он звонил каждый вечер: справлялся о здоровье, вздыхал, что соскучился, с трудом принимал Катин отказ видеть его у своей постели. Они подолгу говорили по телефону: решали производственные вопросы, рассказывали друг другу, что приключилось за день, шептали всякие нежности. Катя даже попыталась прочесть Жданову стихи её любимой Лохвицкой, но он заявил, что десидентские сопли терпеть не может…

***

После нескольких дней сидения взаперти, мучимая желанием избавиться от навязчивой опеки родителей, увидеть и дотронуться до Андрея, Катя решила выйти на работу. После недолгих препирательств разрешение от подполковника было получено.

Катя шла по улице, мечтая о возможности провести чудесный вечер за городом. Девушка щурилась от ослепительного — в сравнении с полумраком комнаты — солнца и счастливо улыбалась.

Она поднялась на президентский этаж, подошла к кабинету Андрея и остановилась. Вики, как всегда не было на рабочем месте: «Опять у Киры заседает…» — а сердце уже екнуло от дурного предчувствия. Пушкарева открыла дверь кабинета. Там было пусто. Но тут она услышала смешки и постанывания из своей каморки.

Кира и Андрей слились в страстном поцелуе. Рубашка Андрея валялась на полу, он уже задрал юбку Киры до талии и приготовился расстегнуть брюки. Они настолько были заняты друг другом, что не видели и не слышали ничего вокруг.

Катя тихонечко, стараясь не шуметь выскользнула из кабинета и села на диван в приемной. Отдышавшись, она решила, что увиденное позволяет взять ей еще один выходной — ведь сегодня её явно никто не ждал. Девушка выбежала из здания компании и села в подъехавшее такси.

***

В своей комнате Катя легла на диванчик и уставилась в потолок. Родители очень вовремя ушли к друзьям: ей нужно было выплакаться. Она лежала и ждала, прислушиваясь к себе, когда боль вырвется наружу. Наконец, через час в груди что-то перевернулось, и Катя зарыдала. Рыдать в голос, упиваясь своим унижением, было довольно приятно.

Жалеешь себя, распаляешься, снова жалеешь… Пока не успокоишься. Это блиц-рыдание помогло ей, Катя почувствовала себя обновленной, как после здорового долгого сна. Она встала и умылась, ощущая только освобождение и облегчение. Все кончилось.

Следующая* Предыдущая

Следующая * Предыдущая

***

Андрей подвез Катю к дому.

— Завтра?.. — спросил он.

— Да… завтра.

Оба понимали, что речь не идет о встрече на работе, в оффисе.

Катя повернулась и зашла в подъезд.

***

Она, как всегда, шла на работу пораньше и удивлялась тому, что мир вокруг ничуть не изменился… По дороге также спешили, толкая друг друга прохожие, также выпускало из своих жерл людские потоки метро, также ругались, не сумевшие втиснуться в набитые автобусы и троллейбусы, пассажиры, также ехали, сигналя и подстегивая замешкавшихся на светофорах водителей, машины.

И в «ЗимаЛетто» ничто не изменилось… На рецепшине крутились Федька и Шурочка, стараясь прикрыть Машу, которая, как всегда, опаздывала. Из мастерской уже доносились вопли гения, и Ольга Вячеславовна пробежала за водой для его успокаивающих настоек. Светлана, не получив и в этом месяце положенные алименты от бросившего её с двумя детьми мужа, погрузилась в расчеты своего скудного домашнего бюджета. Амура дежурила у кабинета Киры, боясь гнева начальницы, а Татьяна делала перед Урядовым вид, что ей жутко интересно в сотый раз переставлять в шкафу личные дела работников.

Катя без приключений миновала приемную президента и зашла в кабинет. Внимательно — черточку за черточкой — осмотрела в зеркале собственное лицо. «Неужели никаких изменений?» Ну, может тени под глазами стали немного гуще, или ей это только показалось. Она попыталась, как обычно, наморщить нос, но никак не могла этого сделать — губы моментально расплывались в счастливой улыбке, а в глазах бегали золотистые чертики.

«Интересно  неужели никому ничего не заметно? Я была  уверена, что все сразу же должны догадаться, что случилось. Ведь я совсем по-другому протягиваю руку за конвертами… и чашку с чаем держу не так, как обычно. Женсовет с их-то любопытством и вниманием к мелочам! Наверняка они должны были обратить внимание. Может, просто сделали вид, что ничего не видят? Я же сама чувствую, что МОЯ новость просто начертана у меня на лбу горящими буквами!»

И тут появилась Юлианна… Она прислонилась к стене каморки, уперла руки в боки и спросила:

— Ну, что случилось? У тебя такой забавный вид.

— Ничего, — ответила Катя, — Немного болит голова, вот и все.

— Тебя домой Андрей отвез?

— Да. Но он тут же уехал, нужно было просмотреть документы перед подписанием договора с Макротекстилем, — «И когда я превратилась в лгунью? Неужели умение врать и изворачиваться приходит с потерей невинности? Катя, честная Катя что же это такое происходит с тобой? Ай-яй-яй!!! Нехорошо!» — Катерина быстро смела с лица выражение блаженного размышления.

— Он тебе нравится? Ну… не как друг…

— Кто?!. Андрей?! С чего ты взяла?

Хлопнула дверь, и Юлианна, еще раз пристально посмотрев на Катю, повернулась и вышла из каморки, чтобы поприветствовать прибывшего президента.

Через полчаса Катя уже забыла ее ироничный тон. Единственный, кто её занимал — был Андрей, который, едва выпроводив Юлианну, ворвался к ней, обнял и поцеловал.

Девушка еле вырвалась из его медвежьих объятий.

— Ты меня раздавить решил?! И, вообще… Мы на работе!

— Маленькая моя! Кать, а Катюш, по-е-е-дем со мной! Мне срочно выговориться нужно. А здесь я не могу-у-у.

— Андрей Павлович, вы забываете наш уговор, — пыталась урезонить своего начальника Катерина.

— Екатерина Валерьевна, а вы, кажется, забыли, что приказы начальства не обсуждаются! — отрезал Андрей, схватил ей за руку и вытащил из-за стола, — Пошли, хватит меня мучать, Душа моя!

Катя улыбнулась и заметила:

— Когда ж ты, бедный, успел так намучаться? Только ведь на работу пришел! Даже свой тяжеленный Паркер еще приподнять для подписи и потери пары килограммов не удосужишься?!

— Всё, пошли… пошли! Юмористка! У Малиновского, что ли, набралась? И когда умудрилась!

***

— Виктория, мы поехали в банк. Потом у нас до вечера запланированы встречи с будущими поставщиками и клиентами. После я отвезу Катерину домой и, может быть, еще вернусь в оффис. Ждать меня не обязательно, но и раньше времени рабочее место покидать не рекомендую… Мобильник на время встреч я выключу, так что — телефоны на тебе! Не забудь записывать кто звонил, зачем и когда, — отрывисто отдавал Жданов распоряжения секретарше.

— А-а-ан-дрей! Может ты меня на встречи возмешь? Зачем тебе эта страшилка? А-а-а? — заныла Клочкова, — А я тебе помогу… наладить связи с клиентами… Даже лучше, чем она!

— Виктория! — зловеще разулыбался президент, — Ты меня так больше не пугай, — и рыкнул во все горло, — УВОЛЮ!!!

***

В загородном доме Ждановых их никто не искал и не видел. Там о них никто ничего не знал. Там уютно потрескивал, делясь своим теплом камин. Там им было спокойно и комфортно.

Уже когда въезжали в дачный поселок, небо резко потемнело.

— Посмотри, какие тучи! Сейчас разверзнутся хляби небесные — и польет! — Не успел Андрей это проговорить, как тяжелая капля шлепнулась на лобовое стекло машины. Потом еще одна…

— Не хватало только вымокнуть до нитки. А ведь мы уже совсем рядом с домом! — воскликнула Катя.

Они поставили машину в гараж. Нужно было пробежать всего каких-то 100 метров, но прямо над их головами громыхнуло так, что земля затряслась. Все небо от края до края прорезала ослепительная молния. Катя вжалась в стену гаража и от страха не могла сдвинуться с места.

Сумерки сгустились, будто внезапно наступила глубокая серая осень. Буря не заставила себя долго ждать. Потоками хлынул дождь. Андрей схватил девушку за руку и притянул к себе, перекрикивая грозу, спросил:

— С тобой все в порядке?

Она кивнула, тщетно пытаясь вытереть воду с лица. Ливень и не думал ослабевать, резко похолодало. Решив, что пережидать в гараже — только сильнее замерзнуть, Катя с Андреем бросились к дому. Больше всего на свете им хотелось убежать от этих ледяных потоков воды.

Обессилев от бега, Катя остановилась на крыльце и попыталась выровнять дыхание. В небе громыхало так, словно какой-то великан играл тяжелыми каменными мячами, и вдруг ударило с новой силой. Девушка непроизвольно вскрикнула. Руки окоченели и ключи никак не находились. Андрей снова привлек Катю к себе, успокаивая.

— Все хорошо. Я с тобой! — Наконец, он выудил из кармана куртки ключи и открыл дверь.

Вода текла с них ручьями. Зубы выбивали дробь.

— Отправляйся скорее под горячий душ,- скомандовал Жданов, — Я найду во что тебе переодеться, а пока воспользуйся моим банным халатом.

Катя блаженствовала, стоя под струями горячей воды. Ей хотелось продлить удовольствие, но совесть не позволяла: Андрей замерз не меньше её. Торопливо вытеревшись полотенцем и облачась в пушистый халат, она крикнула:

— Теперь твоя очередь!

Андрей вошел в ванную. Одно полотенце он обмотал вокруг бедер, второе — висело через плечо.

Поцеловав Катю, он сообщил мимоходом:

— Чай готов. Я надолго не задержусь… — замялся, — Я поставил вариться картофель — посмотришь? Мы ведь голодны? — и сам себя убедил, — Да, мы голодны! Выйду из душа и приготовлю ужин.

На улице по-прежнему бушевала непогода. Дождь хлестал в окна, завывал ветер. А в комнате было тепло и уютно. Горели настенные светильники, Жданов успел разжечь камин.

Катя опустилась на ковер и принялась сушить волосы полотенцем. Позвонила домой. Отговорившись у родителей срочной командировкой на фабрику в Подмосковье и непогодой, («Да-а… все-таки я становлюсь профессиональной лгуньей!..») она решила, что останется с Андреем на всю ночь.

Катя причесалась и налила себе ароматный английский чай. Вскоре из ванной комнаты вышел и Андрей.

— Великолепный ливень! Какая мощь!

Он надел свитер и спортивные брюки и был такой расслабленный и домашний. Влажные после душа волосы вились на затылке колечками. Он был настолько привлекателен в тот момент, что Катя чуть было не кинулась ему на шею.

Уже с чашкой чая в руках, он вдруг весело спросил:

— Эй! Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На девушку из рекламного ролика, которая с нетерпением ждет, когда же, наконец, ее приятель выйдет из ванной…

— Не приятель, а муж…

— Пусть будет муж. Она протягивает ему чашку кофе, какао или чего-то там еще…

— Рекламодатели остались бы очень недовольны тобой. Не можешь вспомнить рекламируемый напиток!

— Катюш, не перебивай меня. Дело совсем не в этих мелочах! Вот муж берет чашку, соглашаясь выпить содержимое, а его взгляд обещает девушке нечто гораздо более приятное. Он словно говорит: «Потерпи, дорогая. Сейчас я это допью, и мы с тобой займемся кое-чем другим… Более ин-те-ре-с-ны-м-ммм!»

Не в силах больше сдерживаться, Катя захихикала. Андрей тоже засмеялся, подошел к дивану и опустился на колени.

— Ты такая аппетитная, такая…

— Здравомыслящая? Ты хотел сказать?

Он нежно дотронулся до её подбородка.

— Неужели мы должны оставаться благоразумными, когда безумствует погода? — Его палец соскользнул с Катиного подбородка и принялся выписывать виньетки на шее.

Вырез у банного халата слишком ракрылся, и Катя, сообразив, что это очень даже возбуждает Андрея, поплотнее запахнула халат. Она поднялась и сказала:

— Я хочу переодеться, ты мне что-нибудь нашел?

— Кирины блузку и джинсы, подойдет? Правда, все это размера на два больше моей миниатюрной девочки, — Он потянул Катю за полу халата, — Ты мне больше нравишься такая. Зачем тебе одежка с чужого плеча? Лучше с моего…

Андрей впервые видел Катю такой, разомлевшей после ванной. Он замер в восхищении, отмечая стройные ножки, волосы, рассыпавшиеся по плечам в живописном беспорядке, нежные шейку и щечки…

— Моя, — выдохнул он с таким облегчением, что Катя засмеялась и на секунду прильнула к нему всем телом, потом уткнулась лбом в его висок и, дурачась, кончиком языка лизнула в ухо.

Андрей задержал дыхание, замер, и лишь его сердце, ударявшее молотом в ее грудь, выдавало волнение.

— Не уходи…

— Я голодна… Кажется, кто-то обещал ужин. У меня уже давно слюнки текут, — увильнула Катя от продолжения.

— Ах, этот проклятый ужин! — Андрей театрально изобразил отчаяние, — И зачем только я вообще упомянул о нем! — Тут он хитро улыбнулся, — А, впрочем, я согласен. Приготовлю так, что пальчики оближешь.

У Андрея вышел отличный картофельный салат, к нему нашлось и белое вино.

— Божественно! — похвалила Катя, но тут же пригрозила пальчиком, — Я же не пью, и ты это знаешь, искуситель!

— Это мой недостаток, — игриво заявил Жданов, — Стараюсь изо всех сил доставить женщинам удовольствие, а некоторые из них не желают оценить мои труды по достоинству.

Подхватив его тон, Катя предположила:

— Дело, наверное, в том, что ты не любишь ни одну из них. А они не могут простить тебе этого. Или, может их слишком много на одну Ждановскую душу населения?

— Что ты такое говоришь?! Я хоть и был влюблен в каждую совсем недолго… но отдавал процессу все, что мог. Ведь отдать все, не считаясь и не ограничивая себя, можно только своей душе, а ДУША у меня одна — ТЫ!

— Был влюблен? Интересно… Оставлял ты их одну за другой.

— Но, заметь, без тебя я бы с ними со всеми не справился бы! — сказал и прикусил язык, — «Идиот ты, Жданов!»

— Знаешь какой девиз я недавно придумала, исходя из теоретического материала, что мы накупили? — девушка выдавила улыбку, — «Никогда не терять головы с мужчиной» — Катя вышла из-за стола и стала собирать посуду.

Андрей озадаченно наблюдал за ней. Вспомнил, что они всегда понимали друг друга, решил не обращать внимания на последние, не нужные ни Кате ни ему высказывания, и с напускным энтузиазмом включился в работу.

— Сейчас все вымоем, потом сядем и посидим возле камина с бокалом вина, как настоящие супруги, — чтобы как-то отвлечься, Андрей дурачился в их обычной манере, и продолжил «игру в рекламу» — Нет, лучше я подремлю, пока ты будешь штопать мои носки.

— И не думай! Терпеть не могу зашивать дырки. Я лучше выброшу твои старые носки и куплю новые, — отмахнулась Катя.

— Экстравагантная и нерентабельная женщина! Надо подсчитать, смогу ли я содержать тебя на свою зарплату… Нет, лучше ты подсчитаешь, а я завизирую! — засмеялся Жданов, — Итак, кто будет мыть, а кто вытирать?

Кате вдруг надоело строить из себя образцовую хозяйку и остро захотелось тепла и близости — она всем телом потянулась к Андрею и он, немедленно отреагировав на такой, несвойственный Пушкаревой, порыв, поддержал его и, с не меньшим жаром, «примагнитился» к девушке.

Их единение действительно стало чем-то особенным, лишенным пошлости. Они полностью раскрывались друг перед другом, сливались телами и душами. Это было волшебно! Оба были довольны, что можно не разговаривать и не размениваться на клятвы в вечной любви.

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

***

Весь следующий день Жданов провел, встречаясь с будущими партнерами компании. Вернулся к окончанию рабочего дня.

Катя провела всю ночь в раздумьях и только под утро пришла к окончательному решению. Она чувствовала себя уставшей и измученной: бессонная ночь и целый день работы без поддержки президента давали о себе знать… Но, помня о просьбе Андрея не тянуть с ответом и не мучить его ожиданием, и, не желая соблазнять себя возможностью изменить решение, она тихонько подошла к шефу и сказала:

— Андрей, я все обдумала. Если у тебя есть время, мы можем поговорить.

— Конечно, душа моя! Я рад, очень рад… что ты всё решила… И каков мой приговор?..

— Ну какой приговор! Просто решение… — в горле запершило, но девушка продолжила, — я… только… хочу попросить… Давай поедем куда-нибудь, где нас никто не узнает и не потревожит, — Кате такая просьба далась с трудом, но Андрей все понял. Эта просьба вселила в его душу надежду.

— Я так понимаю, что ресторанчик или моя квартира для таких бесед не подойдут? Как ты смотришь на загородный дом? Родители в Лондоне, в будний день никто из Воропаевых туда не явится — проверено мною лично. Там нам никто не помешает. …Да и камин там чудесный. Посидим — почаевничаем. И езды — всего полчаса, совсем рядом.

— Чудесно, спасибо.

— Вот и договорились! Дай мне еще с полчасика, чтобы упорядочить всё, что произошло сегодня на встречах — и поедем.

Катя прекрасно знала, что все заметки Андрей делает в машине, сразу же после встречи, но спорить не стала. Она была благодарна Жданову за эту маленькую передышку.

***

Доехали быстро. Сразу, как выехали со стоянки, Жданов позвонил сторожу, обслуживающему несколько домов. К приезду дом уже начал нагреваться, а в гостинной, в разожженом камине, весело потрескивали поленья.

Андрей усадил Катю на диван и заботливо завернул девушку в теплый плед, а сам уселся рядом, на толстый полукруглый ковер с длинным ворсом. Так и сидели: пили чай и смотрели на огонь. Начав терять терпение, Андрей взял Катину прохладную ладошку и приложил с своей щеке. Слегка погладил и легонько прошелся губами по тоненьким пальчикам, как бы предлагая начать разговор… И Катя тихонько заговорила.

— Когда я легла спать, то еще раз все обдумала. То, что случилось, почти наверняка происходит когда-нибудь с каждой женщиной. Просто ко мне это пришло немножко поздно… — она положила пальчик на губы, что-то порывающегося сказать — скорее всего разубедить её в заблуждении — Жданова, — Погоди… потом… Дай мне сказать… Понимаешь, Андрюш, я бы не хотела быть твоей женщиной в библейском смысле. Это слишком примитивно для той духовной связи, что существует между нами. Да и женщин таких у тебя хватает… — Андрей еле сдержался, чтобы не крикнуть «Какая же ты у меня еще маленькая дурочка… Даром, что с красным дипломом и золотыми мозгами!» А Катя продолжала, — Поэтому я подумала, что нам нужно оставаться друзьями, нельзя дать страсти увлечь нас. Страсть — это омут, омут физического обладания. То, что происходит между нами должно оставаться чистым и светлым, пусть это будет великий дар понимания и взаимопроникновения. Никаких секретов, никаких грязных мыслей. Ты сам не раз говорил — наше взаимное полное доверие и понимание имеет совсем другие корни… Мы видим ДУШУ друг друга, — Она вздохнула и, хихикнув, очень интимно прошептала, — А я ведь прочла книжку, что ты мне подсунул, хитрюга.

А Андрей от её такого тона возбудился так, что даже волосы на руках вздыбились. Он похвалил себя за то, что сумел сдержаться и не перебил Катю, а потом посмотрел на неё со странной серьезностью, дотронулся пальцем до покрасневшей, то ли от каминного жара, то ли от смущения, щечки и нежно обвел линию подбородка.

— Ты моя родная!!! Я понимаю… «Нельзя обижать этот нежный хрупкий цветок! Я должен оберегать её, даже от самого себя. Я смогу… Я переборю свои плотские желания… Лишь бы ей было хорошо со мной! Ведь если её не будет рядом, я не вынесу… Это все равно, что лишиться воздуха!..»

— Я… я тоже понимаю,., — продолжила завораживать его Катя, — психология мужчины устроена иначе, ведь правда? Я понимаю… принимаю… и, знаешь,.. я согласна с твоим желанием обладать и моим телом. Но… я верю… верю, что слившись телами мы сможем остаться друзьями и ДУШАМИ друг друга. Мы ведь не опустимся до банального секса, правда? Обещай мне! — Катя легла на живот и с удовольствием зарылась ладошками в его шевелюру, слегка растрепав волосы в легкой ласке.

Андрей задохнулся от такого неожиданного понимания, от такой жертвенности и от охватившего его счастья, — «Ну вот что ты со мной делаешь?! Из огня полного отречения да в полымя страсти! И вашим… и нашим, значит угодить решила! Маленькая хитрюга! А я уже чуть не кинулся в крайность — евнухом при тебе стать захотел!..» — Он решил не радоваться слишком явно своему облегчению: «Иди знай, что Катя еще придумать может, с её-то умением делать совершенно непредсказуемые выводы…» — только взволнованно сказал:

— Я обещаю!.. — ты же моя ДУША! И, все же, мне хочется сказать, что у тебя самая красивая шейка на свете! Я вижу каждую венку и жилку, которые бьются под кожей.

Катя не ответила, засмущавшись, а он начал лаского поглаживать её шейку и придвинулся поближе.

— Катюш, я так рад, что мы нашли друг друга.

— Правда?..

— Да… Представь себе, что я, следуя своим дурацким эталонам, не согласился бы принять тебя от отца «в наследство».

— Значит взял бы кого-нибудь другого.

— Нет, никогда! Когда я увидел тебя впервые… Ты вошла к отцу за документами, помнишь?.. — все осветилось каким-то особым светом. Наверное я уже тогда почувствовал, что моя душа наконец-то нашла, встретила свою давно утерянную часть. И я хочу… я жажду познать тебя всю! Во всех смыслах… — Андрей медленно наклонился и поцеловал Катю. Сначала осторожно — в уголки губ, потом усилил нажим, раздвинул языком губки девушки и проник языком к ней в ротик.

Катя тихонько застонала и обняла Андрея за шею. Его рука начала своё путешествие — сначала оказалась у Кати на плече, потом возле груди и, наконец, оказалась под кофточкой. В груди вспыхнуло белое пламя: если бы он знал, как трепыхало её сердце! Рука Андрея находила новые и новые дорожки… Познавая, она двигалась осторожно, удивленно, нежно — и девушка, не найдя в себе сил к сопротивлению и чтобы окончательно не потерять равновесие и не провалиться в плавящий все её тело огонь неги и вожделения, уже сама прижималась к этой надежной опоре.

— Девочка моя, ты права. То, что происходит между нами не может быть грязным. Я чувствую, я обретаю необыкновенную легкость рядом с тобой. Это какое-то особенное, неземное состояние… Но, род-на-а-я, ты такая сла-а-а-дкая… О-х-х… А я не знаю… Я хочу показать тебе, как ты мне дорогА… И я не знаю другого способа! Пока не знаю… Но ты же меня научишь, правда? А сейчас — просто поверь мне!.. Доверься мне, маленькая моя!.. Это так важно для меня!

Андрей слегка приподнял Катю и расстегнул застежку бюстгальтера. Она все же сделала смущенную попытку остановить мужчину и попыталась запахнуть кофточку на груди, но рука Андрея тут же требовательно вернула все назад, а губы не оторвались от её губ. Белье вместе с кофточкой оказались отброшенными в сторону. Девушка вся горела, пылала. Ей представлялось, что она участвует в каком-то странном завораживающем танце, в ушах звенели колокольчики. Казалось, свет… жар… — солнце — было везде.

Когда рука Андрея спустилась ниже к бедрам и, осмелев, проникла под юбку, Катя уже не раздумывала. Тело говорило за неё. Девушка все сильнее и сильнее прижималась к мужчине, к его горячим рукам, ища освобождения от дикого напряжения, охватившего её всю. Появилось чувство, что если он остановится хоть на секунду — она умрет от возбуждения.

А Андрей и сам уже не смог бы остановиться. Непонятным образом, ни на минуту не отрываясь от Кати он избавил её от остатков одежды и разделся сам. Были отброшены все неловкости, все лишние стестнения. ДУША говорила с ДУШОЙ.

Потом они лежали рядом на пушистом ковре перед камином совершенно обнаженные, пытаясь отдышаться. Катя к своему удивлению совершенно не испытывала неловкости или смущения.

У Андрея на лбу выступили капельки пота, и Катя смахнув их тыльной стороной ладони, поцеловала его шею, плечи, руки в благодарном изумлении от того, что он ей подарил. Девушка почти плакала от силы открывшихся ей чувств. Она испытующе взглянула в пылающее лицо Андрея.

«Знает ли он, что я доверила ему? Понял ли, что я пустила его туда, где никто прежде не бывал? Я думала, что когда он войдет в меня, мне будет больно, но этого не случилось. Наоборот, с каждым его движением мне становилось все лучше и лучше. А потом я перестала видеть его лицо и глубокий влекущий взгляд, потому что возбуждение опустило мои собственные веки… Я сама целовала его снова и снова, пока невероятное наслаждение не исторгло из меня дикий крик. Но ведь так же кричал и Андрей, я успела услышать его, прежде чем воспарить в невесомости. Теперь я понимаю… знаю, что немногие получают такой восхитительный опыт в первый свой раз… Андрей… Милый Андрюша… спасибо тебе!»

—  Катюша, милая, можно я кое-что спрошу?

— Что?

— Это… Это было у тебя в первый раз?

Она закрыла ему рот рукой и кивнула. Пусть ничего не говорит. И он понял.

Они молчали, но оба знали: то, что случилось, было самым невероятным и великим, что может случиться в жизни человека, и как ни странно, эта мысль успокаивала и примиряла со случившимся.

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

Андрей с Катей просто сидели на расстеленном пледе, завороженные красотой озера, и касались друг друга пальцами, как будто вели тихую игру или, только им понятный, разговор. Девушка знала, что они прекрасно понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, но даже представить себе не могла, что такими простыми, почти незаметными движениями можно «сказать» ТАК много… И еще… Оказалось, что в тишине с Андреем она чувствует себя спокойно и уютно — просто побыть рядом… просто помолчать… просто почувствовать прикосновение его большой теплой и надежной руки… Так просто… Так невинно… И так чудесно!..

Они не знали, сколько просидели так. Наверное, прошло довольно много времени… Когда солнце окрасило озеро своими последними закатными лучами и начало темнеть, появилась Кира и сказала, что хочет домой, а Юлианна куда-то подевалась.

***

Подъехали к Кириному дому. Андрей вышел, открыл дверцу с её стороны, помог выйти и, подхватив сумку девушки, помог донести её до лифта. Когда Кира бросила на прощанье одно из своих словечек, выражавших крайнюю степень раздражения, Жданов, проигнорировав её недовольство, вернулся к машине, чтобы отвезти Катю.

До Катиного дома ехали молча. Казалось, они никак не могли вернуться из «своей тишины» к шумной и суетливой столичной жизни. Машина остановилась у подъезда. Когда Катя уже собралась выйти, Андрей все-же прервал затянувшееся молчание и удержал ее за руку.

— Не хочешь попрощаться?

Девушка снова опустилась на сиденье. Андрей придвинулся ближе, приподнял ее голову за подбородок, потом его рука скользнула к ее затылку. Он порывисто обнял девушку. Огромная теплая волна накрыла Катю, и ей показалось, что водоворот кружит ее и тянет все глубже и глубже… Ближе и ближе… Она подалась чуть вперед, позволяя бОльшее.

— Весь вечер мечтал об этом, — шепнул Андрей, отрываясь от ее губ.

В ушах Кати быстро и громко стучали молоточки… Нет, это стучало ее сердце!

— Ты хочешь, поехать куда-нибудь вместе? — спросил он.

Она промолчала. Кате было сладко и жутко оттого, что сердце бьется столь неистово, и что все ее тело горячо откликнулось на этот поцелуй.

— Нет… мне домой нужно… Родители будут волноваться…

— Завтра увидимся,.. — прошептал Андрей, зарываясь в волосы за ушком и с трудом отрывая-отпуская от себя Катю…

Девушка смущенно опустила глаза.

— Мне нужно домой… — снова повторила Катя.

— Да… да… Помню: папа!.. — Прежде, чем он повернулся, чтобы уехать, девушка поймала отсвет его застенчивой улыбки.

Катя проскользнула в квартиру, обрадовалась, что никто из родителей не вышел её встречать и зашла к себе в комнату. Она легла в приготовленную мамой постель, но долго не могла уснуть и пялилась в потолок, прислушиваясь к звукам, которые доносились с улицы. Ей казалось, что она все еще чувствует нежное пожатие его сильной большой руки и вкус его губ.

***

Утром Андрей зашел в каморку и закрыл за собой дверь. Катя опустила глаза к бумагам, но ощутила, как он внимательно её разглядывает.

— Ты скучала по мне? — спросил он.

— Нет, нисколько.

Он снова сел и взял девушку за руку, как в прошлый раз. И её снова охватило то же чувство.

— А я вот… много думал о тебе, — сказал он, — Наверное, это из-за того, что ты все время пытаешься уединиться, — усмехнулся президент.

— Зря ты меня поддеваешь.

И вдруг Андрей улыбнулся девушке своей знаменитой солнечной улыбкой:

— Мне нравится твое лицо и, особенно, когда ты смущаешся… щечки розовеют… и носик… — заметил он.

— Не придумывай!

— А тебе во мне что-нибудь нравится?

— Что за вопрос?! Твой носище!..

— Неужели?! А мне кажется… Хотя да! Это довольно выдающаяся часть моей красоты! — засмеялся Жданов.

Катя присмотрелась к носу Андрея, будто впервые увидела его.

Они повернулись друг к другу. Девушка хотела что-то сказать, когда Андрей открыл рот. Оба прервались на полуслове. Их губы оказались только в нескольких сантиметрах друг от друга, легкое движение — и они встретились. Андрей прижал Катю и не отпускал. И девушка перестала думать о чем бы то ни было. У его губ был легкий ментоловый вкус. Поцелуй длился так долго, что Кате показалось будто сердце перестало биться, но она, все-таки, оттолкнула Андрея.

— Катюш… — прошептал он.

— Нет! Это все, — внезапное сильное чувство притяжения и очарования накрыло еще более сильным чувством нереальности происходящего. Теперь Катя контролировала себя, — Андрей дай мне немного времени, и я тебе обязательно расскажу все, что я об этом думаю. Хорошо? Обещаю, это не займет больше одного-двух дней.

— Я согласен, Катюш… я подожду… — Андрей сам себя не узнавал, — Давить не буду, душа моя… Обещаю… Но и ты не тяни. Не нужно из любопытства испытывать мою стойкость, хорошо?

— Я обещаю… — и Катя подняла ручку в уже подзабытом, времен трудностей, жесте «Но пасаран!»

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

Юлианна Виноградова всегда притягивала к себе интересных серьезных людей. Наверное поэтому её пиар-агентство было одним из ведущих в столице.

За последние пять лет вокруг неё образовался кружок молодых успешных руководителей ведущих российских компаний. Молодые люди старались хотя бы раз в месяц проводить вместе выходные, поддерживали и развивали партнерские отношения, помогали друг другу советами, дружили семьями. Все ближайшее окружение самого первого клиента и друга Юлианны, Андрея Жданова — Роман, Кира и Катя — тоже были вхожи в этот дружественный союз. Сегодня, в очередной день совместного отдыха, веселая компания друзей и ближайших партнеров праздновала удачный показ «ЗимаЛетто».

Дача, родственника Виноградовой, которую друзья совместно снимали для таких гуляний, была приведена в порядок еще с вечера. Холодильники и морозильники загружены продуктами. На улице расставлены мангалы для мяса. Женщины нарезали салаты, мужчины занимались шашлыками. Все дурачились и веселились, забыв в этот день о необходимости «держать лицо» и «поддерживать имидж» солидных бизнесменов.

После обеда расположились на поляне перед домом, принесли гитары спели немного из бардов, а потом вытащили из дома динамики, включили музыку и начали отрываться по-полной.

Андрей вытащил из машины плед и предложил Кате прогуляться с ним к озеру. Без всякой задней мысли, девушка, решив, что Жданов, как и она, за время дикой предпоказной гонки соскучился по их душевным разговорам, с легкостью согласилась.

По дороге они заметили Юлианну, идущую в сторону сторожки, и у Андрея почему-то промелькнула мысль, что без Павла здесь не обошлось: «Опять отец не удержался! А ведь обещал прекратить морочить Юльке голову! Ну, не мне его осуждать… Главное, чтобы мама ничего не узнала и была спокойна.»

Обернувшись к Кате он сосредоточился и сумел направить свои мысли в тихое русло их общения, заметив:

— Почти стыдно заводить шумную музыку в такой вечер, — заметил он, — Это портит тишину и покой воды.

— Я думала о том же, — обрадовалась Катя, порядком уставшая от сумасшествия последних дней.

Андрей мягко улыбнулся девушке и легонько подтолкнул к тропинке, ведущей к воде. На облизанном озером берегу расстелили плед и уселись на него рядышком. Плечо Кати касалось плеча Андрея и обоим было комфортно и приятно. Так и сидели: молча наслаждаясь тишиной, просто глядя на волны. А далеко сзади слышался шум, веселье, выкрики друзей, но они уже так не раздражали…

Потом Андрей взял Катю за руку и легко пожал ее, она не ответила на его попытку сближения, но Жданов почувствовал, как по телу девушки прошла почти незаметная волна, заставив задрожать и пальчики в его руке. Он был задумчив и печален, и Катя это почувствовала — сердце у неё дрогнуло и забилось испуганным воробышком.

***

Кира недоумевала: как, после всех авансов Андрея, которые последнее время сыпались на неё, как из рога изобилия, она сидит одна на веранде и наблюдает на дикими плясками и песнями изрядно подвыпивших друзей.

А Андрей, которого она уже пристроила в своих планах в тепленькую нишу жениха и мужа, прогуливается по лесу с Катей?.. «Неужели Юлианна не забыла о своих планах и продолжает толкать его к Пушкаревой? Да и самой сводни что-то давно не видать!.. Интересно, куда это все они подевались.»

Кира решительно поднялась с диванчика и отправилась на поиски Андрея.

Она увидела их издалека. Катя со Ждановым сидели на берегу озера, смотрели на воду и о чем-то тихо беседовали. Юлианны с ними не было…

«Довольно невинное занятие, вполне в Пушкаревском духе!» — усмехнулась Воропаева и сразу успокоилась, вспомнив недавно брошенное Маргаритой Рудольфовной замечание, о том, что, не имеющее совершенно ничего общего с любовью и страстью, общение с Катенькой идет на пользу Жданову и компании: позволяет выпустить пар, упорядочить мысли, успокаивает вспыльчивого Андрюшу и придает ему (на время) цивилизованный вид и степенность.

«Если уж Маргарита с её нюхом на проблемы не заметила ничего предрассудительного… Чего же я дергаюсь?!»

Интереснее становилось узнать куда же подевалась Виноградова. Но тут её заметили и Андрей предложил поехать домой. Отказываться от такого внимания, даже в угоду своему любопытству, Кира не собиралась.

Следующая * Предыдущая

Следующая * Предыдущая

***

Как и ожидалось, титанический труд всего коллектива не прошел даром — показ прошел на УРА. Милко ходил павлином, принимая поздравления и купаясь в восхищении и восхвалении его таланта.

Юлианна носилась по залу, подводя к Кире, Роману, Андрею и Кате все новых и новых желающих заключить контракты на приобретение моделей новой коллекции «ЗимаЛетто». Триумф, хоть и приятный, вытянул все силы, не оставив никаких желаний и мыслей.

Юлианна и Кира уехали домой на такси, а Андрей, под предлогом обсуждения ближайших планов, повез Катю домой. Последнее время он, несмотря на муки вожделения, просто не мог надолго отпустить её от себя.

***

Юлианна поднялась на свой этаж, открыла дверь и вошла в свою уютную квартирку. «Как хорошо!» Скинула туфли, повесила зонт и сумочку на стул и без сил опустилась на диван в гостинной.

Звук дверного звонка вырвал её из приятной расслабляющей дремы. Она сразу узнала эти звуки. Так отрывисто и несколько раз подряд мог звонить только один человек. С трудом оторвавшись от подушки, Виноградова подошла к двери и повернула собачку.

— Почему ты не спрашиваешь, кто пришел? — Павел Олегович стремительно вошел в дверь и обнял девушку, — Как ты? Сильно устала, девочка?

— А ты, будто не знаешь, что такое показ «ЗимаЛетто»… — Юлианна устало вздохнула.

— Я не могу остаться сегодня, дорогая, но очень этого хочу. Давай завтра днем я к тебе приеду?

— Нет, Паша, завтра мы дружной компанией срываемся в Подмосковье. Я пригласила всех на пикник. Собирается довольно большая и шумная толпа. Договорились выехать пораньше, чтобы вернуться домой засветло.

— И далеко собрались?

— Да нет, помнишь дачу моего дяди? Это в получасе езды от города. Я уже и обслугу туда заслала…

— Да… помню. А еще помню, что там невдалеке есть сторожка, очень уютная сторожка… Давай я тебя там подожду?

— И как ты себе это представляешь? Хозяйка пропадет на часик-другой. Что же гости делать будут?

— Судя по тем, кого я знаю, твои гости самодостаточны и умеют занимать сами себя… И потом, есть же у вас час отдыха, когда все выпадают из активной деятельности и расползаются по углам — расслабиться перед последним рывком. Вот… тогда и приходи. Это же будет ближе к концу загула… Часов в пять?.. Юль… я ведь очень-очень соскучился! Пожалей старика-пенсионера!

— Тоже мне, «пенсионер», — устало улыбнулась Виноградова, — Ну что мне с тобой делать… приду…

Павел чмокнул Юлианну в щечку и ушел.

Дома ждала Маргарита. Она спокойно обходилась без него днем, но ночью никогда не ложилась одна в постель. А подавать лишний повод для ревности и тревожить жену Жданову-старшему не хотелось.

Следующая * Предыдущая