Следующая * Предыдущая

Считаем дни до встречи

***

Андрей совершенно не мог сосредоточиться на переговорах. Он сидел в зале заседаний, уставившись в окно, и своим отрешенным видом вызывал недоумение партнеров по бизнесу. Павел Олегович как мог отвлекал беседу на себя, но, в конце концов, даже его сдержанность и холодность не выдержали:

— Андрей, сосредоточься! Вникни в суть проблемы, ведь тебе придется работать с этими договорами в Москве!

Катя тоже переживала целую гамму эмоций, сходила с ума от невозможности приблизить время прилета любимого и прибывала в состоянии отрешенности и апатии в ожидании его звонка.

Они не перезванивались в течение дня, стараясь к вечеру закончить все недоделанные дела и решить все открытые вопросы — функционировали на автомате.

Они готовили, очищали нетто-пространство вокруг себя и своего мира, пространство, где не было место никому и ничему, кроме них двоих и их чувств.

И только в десять часов вечера Андрей и Катя возвращались к жизни. К жизни для друг друга.

Их  телефонные разговоры стали для обоих единственным проблеском радости в дни, растянувшиеся как потерявшая эластичность резина, в дни ожидания встречи.

Говорили обо всем. Рассказывали друг другу о времени, проведенном в разлуке.

Даже постарались «покопаться» в прошлом… Но оказалось, что страдания, время и любовь пройдясь по ним, как катком по горячему асфальту, смяли и не оставили боли и обид.

Катя сама от себя не ожидала такого мощного эмоционального отклика на — всего лишь — телефонную близость Андрея. Осознание и окончательное принятие любви Андрея вызвали к жизни целый фонтан чувств, образов и желаний. Катерина жила только ожиданием. Ожиданием Андрея. Другому просто не было места в эти, оставшиеся до его приезда дни.

***

Андрей пробыл в Лондоне еще три дня.

За это время Катя договорилась с Юлианной о надомной работе и даже взяла для изучения документацию по нескольким проектам Виноградовой.

Она вполне освоилась в своем новом доме — уже успела привязаться к уютной гостинной и, главное к спальне, где по всему периметру были установлены стеллажи с книгами. В этом доме становилось теплее на душе — в своей Петербургской квартирке девушка не чувствовала ничего подобного. Кате казалось, что здесь в каждом уголке ощущается такой близкий ей академический дух. Сердечность, отзывчивость и неповторимая индивидуальность бывших хозяев давали о себе знать, словно наяву, — и это успокаивало и скрашивало её вынужденное одиночество.

И, конечно были сказки… Сказки, которые они теперь читали вместе.

Считаем дни до встречи. День первый.

Про молодого рака

Один молодой рак подумал как‑то: «Почему все мои сородичи ходят одинаково — все пятятся назад? А я вот возьму и научусь ходить наоборот — вперед. Как лягушка, например. И пусть у меня отвалится хвост, если я не добьюсь своего!».

— Да, так и было! Доказать хотел, ты же знаешь. И ничего смешного! И перестань хихикать в трубку!

— Андрюш, ну уж как лягушка ты не ходил никогда! Скорее как павлин…

— Издеваешься? А кто павлину перышки чистил, забыла? Ведь ты сама мне их и чистила!

— Ах, так вот зачем ты меня на работу взял! Хотя… нет, нет и нет… Модельки твои тебе перышки чистили, вот кто! А я — скорее клетку от грязи и, иногда пушинку-другую с пола подбирала.

— А ведь пуховые подушечки мягче перьевых. Помнишь, ну те, с лавандой для спокойного сна… И я тебя совсем не для этого на работу взял… Это ты меня взяла, причем сразу и даже не знаю чем… Я как твои косички-очочки в дверной щелке увидел — так и пропал… Честно-честно!

А модельки… ведь ты до сих пор ревнуешь меня, солнце?! М-м-м… мне это нравиться, ну-у-у поревнуй ещ-е-е… Девочка моя, любимая! Ты же знаешь… — Я ТВОЙ, а ТЫ…

— я…ТВОЯ, я ВСЯ ТВОЯ и ТОЛЬКО твоя! А ТЫ МОЙ!!! Слышишь?

-…

— Андрюш?.. Ты где?

— Я купаюсь, нет утопаю в блаженстве!.. Уже весь там! Во-о-от!

Стал рак тренироваться среди камней в родном ручье. Поначалу это стоило ему огромного труда. Он все время на что‑нибудь натыкался, ударялся панцирем, цеплялся одной клешней за другую. Но постепенно дела у него пошли лучше, потому что ведь всему на свете можно научиться, стоит только захотеть.

— Знаешь, ты ведь заставила меня посмотреть на вещи иначе. Я действительно перестал фантазировать и начал ответственно относиться к работе. И президентство перестало быть для меня целью и средством доказать свое превосходство перед Сашкой.

— Я знаю, Андрюш, знаю. Я ведь видела, как ты переживаешь каждую неудачу, каждый промах. Как пытаешься найти решение и способы выхода из кризиса.

— Ты так помогла мне тогда, родная моя! Когда мы просиживали над нашим Антикризисным планом, я многому научился. Я поверил, что смогу стать хорошим президентом.

— Ты им и был, тебе только опыта немного не хватало. Но ты быстро учился.

— А тебе, малышка, хватало? Головы трезвой мне не хватало — вот чего! Но у меня была моя умничка!

— Ну, хватит льстить, а то к-а-а-а-к загоржусь!

— Ты?! Не верю! Ты у меня нежная, хрупкая, скромненькая и самая любимая!

— Ну… вот… совсем засмущал! Сказку читать будешь?

— Щечки покраснели? Ну почему я не рядом!!! Читаю… читаю…

Когда рак почувствовал уверенность в себе, он явился к родным и сказал:

— Вот посмотрите! — И горделиво прошелся перед ними, но не пятясь, как все раки, назад, а двигаясь вперед.

— Сын мой! — заплакала мать, — Разве я не учила тебя уму‑разуму?! Опомнись, милый! Ходи ты, родной, как все нормальные раки ходят!

А братья только хихикали. Отец же сурово посмотрел на молодого рака и сказал:

— Хватит! Хочешь жить вместе с нами, ходи, как ходят все нормальные раки. А если ты сам себе голова, то иди отсюда и не возвращайся: ручей большой, места всем хватит.

— Представляю как тебе досталось от мамы, бедненький мой!

— От мамы еще ничего. Отец вообще говорить со мной не хотел. Но потом ты вернулась и все исправила, моя фея!

Храбрый рак очень любил родных, но он был слишком уверен в своей правоте, и сомнений у него не было. Он обнял мать, попрощался с отцом и братьями и отправился в дальние края — на другой конец ручья.

Лягушки, что собрались посплетничать на большом листе кувшинки, увидев, как необычно движется молодой рак, были поражены и принялись оживленно обсуждать это событие:

— Боже! Ну и дела творятся на белом свете! Стоит посмотреть на этого рака — и страшно подумать, что станет с человечеством! — сказала одна лягушка.

— Да, ни капли уважения к старым традициям! — согласилась другая.

— Ох! Ох! — вздохнула третья.

Но молодой рак не стал обращать на них внимания и пошел дальше.

— Знаешь, я рад, что отец не дал мне уехать. Я бы так и сбежал бы, как мальчишка, от проблем. А от проблем прятаться нельзя. Их решать нужно… Я сейчас это точно знаю!

— И я знаю… Знаешь как много я поняла за эти месяцы, дни, часы, минуты, секунды…

— Ну вот, экономист проснулся! Пересчет я тебе доверяю — ведь лучше все равно никто, даже Зорькин твой, не сделает!

— А вот как раз Колька считает лучше и быстрее!

— Он не только считает, но даже такую как Клочкова научить простым арифметическим действиям смог! Викуся теперь четко знает, что влево от нуля минус, а в него попасть нельзя — с довольствия будет снята, да еще со штрафными санкциями!

— Да-а-а, кто-бы подумал, что в Зорькине еще и Макаренко пропадает!

— Так, до конца сказки добираться будем?

— Бум-бум-бум…

Вдруг он услышал, что кто‑то зовет его. Он оглянулся и увидел старого, большого и очень грустного рака, который жил под камнем совершенным отшельником.

— Добрый день! — приветствовал его молодой рак. Старый рак долго смотрел на него, а потом сказал:

— Ты думаешь, что совершаешь геройский подвиг? Я тоже в молодости хотел научить всех раков двигаться вперед. И вот что стало со мной в результате: живу в одиночестве, и люди скорее прикусят себе язык, чем заговорят со мной. Послушай меня, пока не поздно, — успокойся и делай все, как все люди, увидишь, ты еще поблагодаришь меня за этот совет.

Молодой рак не знал, что ответить, и промолчал. Но про себя подумал: «А все‑таки прав я!» Он попрощался со старым отшельником и упрямо пошел своей дорогой.

Далеко ли он уйдет? Найдет ли он свое счастье? Изменит ли он что‑нибудь в жизни? Мы не знаем этого, потому что он пока еще мужественно и решительно идет своей дорогой. Мы можем только пожелать ему от всего сердца: доброго пути!

— Андрюш, а мы как идем? Как все или своем дорогой?

— Мы друг к другу идем, любимая моя девочка! ДРУГ к ДРУГУ!!! Потому-что Я для ТЕБЯ, а ТЫ…

— … для ТЕБЯ, любимый.

И сердце взыграло, оба испытали сильное и неожиданное чувство радости, ликования, необъяснимое волнение.

— Ты чувствуешь, Кать? — прошептал с придыхом Андрей.

— Да, Андрюша, да… — послышалось в ответ.

Следующая * Предыдущая