Сказки по телефону. (18 — окончание)

Предыдущая

***

Не хотелось звонить Катеньке из машины. Свои вечера сказок и разговоров по душам с любимой Андрей привык проводить удобно расположившись на диване перед камином. Это, по его мнению, было еще одним доказательством его стремления к постоянству, его серьезности, его самостоятельности в принятии решений независимо от внешних обстоятельств и давления со стороны. Только несозревшие юнцы или не наигравшиеся в детство переростки (каким его все и считали до недавнего времени) общались с женщинами, и особенно с любимыми женщинами, в машине — как-бы на ходу… бегом… между прочим…

***

Он гнал машину на максимально допустимой скорости, подгонял автомобильный поток и ерзал на сидении, останавливаясь на красном светофоре. Еле дотерпел до дома и, не дождавшись лифта, взлетел по ступенькам на свой этаж.

Набрал номер любимой и так запыхался, что с трудом прохрипел приветствие.

— Ка…тю…ш, при-вет! Как без… ме-ня сегод-ня… время прово-дила? — Андрей перевел дыхание и попытался справиться с громким буханием в груди.

— Да вот… была на одном модном показе, — попыталась отшутиться Катя, но услышав голос любимого забеспокоилась — Андрюш, что с тобой? Почему так тяжело дышишь? Тебе плохо?

— Нет-нет, все в порядке… уже. Лучше расскажи мне как все прошло? Что-то интересное для себя увидела?

— Модели как всегда прекрасны как рыбОньки, заЙки и бабОчки. Милко как всегда на высоте.

— Твои слова, да Милко в уХи! А что еще?

— Меня больше ничего не интересовало…

— Ничего? … и… никто? — в голосе Андрея послышалось легкое разочарование.

— Андрюша, я же сказала ни-че-го… А про никто… все как всегда — те, кому положено «звездили», те, кому положено работали, те, кому положено смотрели и восхищались.

— А к какой категории ты себя относишь?

— Я? Ну… наверное, пребывала в роли стороннего наблюдателя.

— Катюш, и что же интересного ты наблюдала? Я так соскучился по твоему голосу, по тебе… весь вечер один и один… — заныл Андрей.

— Так уж и один? А гости? А наблюдала я за одной звездочкой… и у этой одной звездочки глаза стали снова ужасно завлекущими…

— И как ты это из своего уголка глаза рассмотрела?

— А я и не рассмотрела, я по реакции женского полу догадалась.

— Любимая, родная, дорогая, самая-самая моя девочка! Ты же знаешь — кроме тебя мне никто не нужен! Я ОДИН… без тебя всегда один БЫЛ ЕСТЬ и БУДУ!

— Я то знаю, а вот другие не догадываются.

— Ну-у-у… это себе спасибо и скажи… Кто у нас партизанит? И, потом, кто уж там на меня так бросался? Не заметил!

— Не надо дразнить гусей! А-то один очень интересующий тебя адресок не раскрою…

— Любимая! Я не знаю о чем ты говоришь, а уж гусей точно раздразнила до невозможности! Ра-с-к-ро-й ад-рес, жен-щи-на! — грозным голосом сквозь растянувшую губы блаженную улыбку продекламировал Андрей — Я сейчас взорвусь от нетерпения! Скучаю ужасно, родная, пожалей страждущего!

— Сдаюсь… сдаюсь, мой господин! Пиши…

— Вот так-то… — Андрей аж заурчал от блаженства — Говори! Я запомню и ничем потом из памяти моей его не вытравишь как не будешь стараться!

Катя продиктовала адрес.

— Жди, любовь моя — лечу. Через 20, нет… через 10 минут я у тебя!

— Андрюш, об одном прошу — доберись до меня целым и невредимым. Сейчас, когда секрет раскрыт, еще 5 минут роли не сыграют.

— Я буду предельно осторожным, Катюша моя!..

По дороге Андрей увидел работающий цветочный магазин и заскочил купить цветы. Букет из тюльпанов разных оттенков показался ему вполне достойным его девочки.

В этом ночном магазине, кроме цветов был достойный ассортимент спиртного, сладостей и других сувениров, так необходимых припозднившимся гостям. И, так как Жданов уже наметил сказку, которую хотел бы прочитать Катюше этим вечером, к цветам были прикуплены коробка конфет и бутылка марочного вина.

Прошли уже обещанные 20 минут, а Андрей все не появлялся. Катя нервничала и каждую минуту бросала вгляд на часы: «Вот подожду еще 5 минут и… Лишь бы с ним ничего не случилось!»

Наконец, через 40 минут хлопнула дверь в подъезде, и еще через 2 минуты растрепанный и счастливый Андрей уже стоял возле Катиных дверей.

Окончание

Они поженились спустя неделю.

Не помогли ни приказы Валерия Сергеевича, ни увещевания и причитания Маргариты. Андрей был непреклонен и шел к своей цели не замечая «мелочей». А мелочами, по его мнению, было всё… Всё, кроме Кати и его желания поскорее и покрепче прижать свою девочку и назвать её своей перед Б-гом и людьми.

***

За окном завывает ветер, деревья гнутся под тяжестью снега. Снег все сыпет, будто навсегда хочет оставить их вместе. Им хорошо вместе. Они вместе.

Ей стало прохладно, и она, сжавшись, искала тепла, она коснулась его — и он проснулся. Он увидел, как скрутился в клубочек его Котенок, и сразу же заключил её в объятия. Устроившись поудобнее он поцеловал ее жарко и нежно. Она еще дремала, но руки привычно обвили его шею и их губы сомкнулись в бесконечном поцелуе.

Сегодня, несколько месяцев спустя, наступил день их окончательного и полного соединения.

ВЕНЧАНИЕ.

На этом тоже настоял Андрей, а Катя и не противилась. Она наконец почувствовала себя слабой женщиной, которая может во всем довериться своему сильному мужчине.

Сегодня начнется их новая сказка… сказка жизни, прочитанная вместе… сказка о большой разделенной любви…

Апрель 2012

Предыдущая

Сказки по телефону. (17)

Следующая * Предыдущая

***

В семь часов утра зазвонил телефон и продолжилась осада крепости с гордым именем Екатерина Пушкарева.

После долгих уговоров, и обещаний отлучения от поцелуев и ласк, Катя, наконец, согласилась прийти на показ. Но не более, чем на два часа. А в сопровождающие себе выбрала Зорькина.

С Андреем, к его неудовольствию, пришли к соглашению, что он будет заниматься делом и на неё не отвлекаться и не подходить. И даже постарается не демонстрировать пылкими взглядами своё отношение к своей Катюше. И не будет проявлять нетерпение и излишнюю ревность к любой особи мужского пола, посмевшей подойти к ней.

Девушка даже потребовала от него поклясться самым дорогим, в том, что Жданов приложит максимум выдержки и самообладания. Большего им друг от друга добиться не удалось.

***

В день показа Маргарита потащила Киру в косметический салон и они просидели там полдня.

— Ты должна быть сегодня сногшибательна. Красивая, самодостаточная, знающая себе цену женщина — уверенность в своей непогрешимости и неотразимости должна ореолом окружать тебя. Ты должна демонстрировать выстраданную внутреннюю силу, а не только внешнее благополучие, — внушала Маргарита Рудольфовна Воропаевой.

— Вы предлагаете мне стать святой с иконы и облачиться в лохмотья?

— Знаешь, а это идея! Не в лохмотья и не святой, а непорочной невестой, преданной в жертву. И я кажется знаю, где такое облачение взять!

— Алло, здравствуйте, это салон «Винтаж»? Меня интересует вечернее платье с длинными рукавами по виду близкое к свадебному.

***

На показ были брошены все силы и немалые средства.

Он проводился в новом демонстрационном зале, приобретенном «ЗимаЛетто» и приспособленном под показы любых направлений. Рядом с основным залом былы огорожены большие пространства для фуршета и для пресс-конференций.

Нужно было убедить общественность, что компания вырвалась из кризиса и семимильными шагами продвигается вперед, не только следуя, но и диктуя новые тенденции моды. Важно также было продемонстрировать всем и возросшую за прошедшие полгода заинтересованность продукцией «ЗимаЛетто» и иностранных партнеров.

Милко превзошел себя — во всех моделях были свои изюминки, выгодно подчеркивающие достоинства и скрывающие недостатки женской фигуры. Использовались ткани самого высокого качества. Над созданием образов, дополняющих одежду, с девушками-моделями работали самые лучшие московские стилисты.

Фуршет обслуживали несколько фирм узкой специализации — напитки, закуски, сладкое, столы украшали резные композиции из овощей и фруктов в технике карвинг.

Зорькин страдал, стонал и жаловался Андрею и Кате на раздутые размеры гонораров.

Среди приглашенных были солидные бизнесмены: представители отечественного и заграничного модельного бизнеса, представители косметических и ювелирных домов, пользующихся популярностью у широкого круга потребителей, знаменитые модели прошлых лет и, конечно-же современные звезды подиума, не принимавшие участие в показе.

***

Пребывая под гипнозом Маргариты Рудольфовны, Кира действительно убедила себя в том, что она и только она достойна и является истинной королевой этого праздника — нового показа «ЗимаЛетто». Да и отношение Андрея к ней сегодня не были привычным отталкиванием-жалостью-пренебрежением. Он был действительно благодарен Кире за помощь в подготовке и организации презентации и решил побыть немного в тени, отдав Воропаевой лавры триумфатора. Немалую роль в таком решении сыграли и беседы с Катей и предварительная подготовка Маргариты.

Кира с потаённой гордостью отметила про себя, что Андрей сегодня больше общается с ней и совершенно не обращает внимание на провожающих его жадными взглядами Изотову-Ларину-Нестерову-инезнаюкакфамилия Светочку. Она списала такое отношение к своему правильно выбранному шикарно-скромному образу, контрастирующему с кричащими и открывающими почти все тело нарядами его бывших любовниц, и мысленно поблагодарила Маргариту за идею.

***

Шоу такого размаха история московской модной тусовки еще не знала.

Юлианна порхала от приглашенного к приглашенному, знакомила, соединяла, завязывала нужные связи, успокаивала мечущегося гения.

Кира и Андрей тоже не отставали. Ни у кого не было ни минутки на передышку.

Павел Олегович был доволен. Он очень гордился сыном и его вновь проявившимся умением сплотить вокруг себя единомышленников и помощников. Поведение Киры не было вызывающим, и Жданов-старший решил, что его жена и девушка наконец смирились с решением Андрея и перестали оказывать на него бесполезное давление.

А Маргарита была на страже…

Она всячески помогала Юлианне в организации интервью для известных и уважаемых глянцевых изданий и, когда настало время съемок и вопросов журналистов, подошла к сыну.

Зная, что давление на Андрея может привести к обратному эффекту, она решила сыграть на чувстве благодарности и признательности.

— Андрюша, ты сегодня правильно сделал, что выделил Кирюшу. Молодец. Она ведь так много сделала для успеха этого вечера!

— Ты права, мама. Я ей очень благодарен.

— Может стоит поощрить её плодотворную работу на благо компании и публично поблагодарить её? — Маргарита мягко направила мысли сына в нужном ей направлении и обратилась за дополнительной поддержкой к мужу. — А что скажешь ты, Паша?

— Да, Рита, наверное это будет правильным.

Маргарита Рудольфовна сделала знак Кире подойти.

Воропаева смахнув с лица улыбку торжества, подошла к Ждановым.

Еще один знак Маргариты и Юлианна пригласила журналистов и организаторов показа для интервью. Двери пресс-центра раскрылись, пропуская Андрея и уцепившуюся за его рукав Киру.

Заработали камеры, вспыхнули вспышки и вот… «Звездная пара снова вместе» — предвкушая заголовки в завтрашних изданиях, Маргарита торжествовала. Кира уже окончательно поверила в свою победу. Они смогли исполнить задуманное — мышеловка захлопнулась. Теперь Андрею придется поддерживать легенду. Любой, даже малейший намек на скандал, может испортить имидж компании и помешать раскрутке коллекции.

***

Павел понял, что ошибся в своих предположениях, но предоставил Андрею самостоятельно разбираться с матерью и Кирюшей. Жданов-старший, вспомнил лицо сына в Лондоне сразу после приезда и после Катиного звонка. Он принял сторону сына и решил для себя, что ничто и никто не помешают ему поддержать в этот раз Андрея. Счастье сына должно быть на первом месте, и это будет посильнее всех меркантильных и ханженских доводов.

Он поискал глазами Катю — вон она, стоит в тени под руку со своим другом. «Бедная девочка, снова ты можешь оказаться втянутой в интриги этих заигравшихся чужими жизнями и чувствами женщин. Неужели Андрей позволит разрушить его, с таким трудом восстановленное, душевное равновесие и счастье, его возвратившуюся любовь? Если это произойдет, то станет самой большой и главной ошибкой в его жизни.»

***

Катя очень устала. Больше всего на свете ей хотелось уйти, но она обещала Андрею пробыть на показе хотя бы два часа. Катя чувствовала, что Андрей, даже не ища её глазами, ждет её поддержки и одобрения, и она мысленно говорила с ним, поддерживала, хвалила.

Наблюдая, как Андрей и Кира идут к входу в пресс-центр, Катя задумалась, какого рода отношения их связывают сегодня. Интересно, сейчас Кира испытывает к Андрею только дружескую симпатию или она до сих пор сожалеет о том, что могло случиться, но не случилось?

Встречаясь, Катя с Андреем старались не касаться его отношений с бывшей невестой. А он лишь однажды, без всяких эмоций, упомянул о предложенной Кирой помощи в организации показа. Кате это показалось странным, ведь Воропаева еще во время её президенства не проявляла излишней заинтересованности и, тем более, инициативы, работала на автомате и выполняла только необходимые текущие дела своего отдела.

Решив, что свою миссию она выполнила, Катя, подхватив Николая под руку, направилась к выходу. Почти у самой двери её окликнули:

— Катя, подождите, — Жданов-старший, оставшись в одиночестве, решил поддержать девушку и показать, что он полностью на их с Андреем стороне.

— Здравствуйте, Павел Олегович. Рада Вас видеть.

— Я тоже, Катюша… я тоже… Как вы устроились в Москве? Работаете?

— Да, снимаю квартиру, работаю пока на дому. Но Вы ведь знаете, специфика моей работы… позволяет это делать.

— Да, конечно! Благодаря Вам «ЗимаЛетто» сейчас на коне! Спасибо еще раз! Я думаю, что и в этом показе есть ваша заслуга.

— Да что Вы, Павел Олегович! Андрей стал очень самостоятельным думающим руководителем и не нуждается в моих советах.

— Катюша, я хотел сказать Вам «Спасибо» за сына. Ведь только благодаря Вам он изменился. Знайте, я полностью на вашей с Андреем стороне, — Жданов улыбнулся девушке.

Катя, была очень расстрогана. Она не ожидала от всегда сдержанного суховатого Павла такого проявления чувств. Настроение поднялось и Пушкарева открыто и без опасений улыбнулась отцу любимого мужчины.

— Вам «Спасибо»! Это Вы заложили в нем все хорошее, что потом просто ждало своего часа для пробуждения. До свидания, Павел Олегович! Надеюсь, мы скоро увидимся.

— И я, Катюша! До свидания!

***

Маргарита вышла из пресс-центра и заметила мужа, беседующего с какой-то девушкой. Она стала пробираться к Павлу, но когда дошла до него, девушки уже не было.

— Паша, с кем ты так мило беседовал?

— Рита, ты меня ревнуешь?

— Не говори глупости! — Маргарита сверкнула на мужа глазами, — так с кем?

Павел не очень хотел выдавать ребят и отделался полуправдой.

— Это девушка пришла с Зорькиным. Я её развлек, пока Николай решал какие-то вопросы.

— А как же Виктория. Ведь вроде она любовь всей жизни нашего финансового гения?

— Рита, ну зачем влезать в жизнь молодежи? Меня подробности как-то не интересуют!

— Вот… вот… Так ты и к сыну относишься — без подробностей!

— Рита, ты решила закатить мне скандал на публике? — остудил пыл жены Жданов, — Что за юношеские порывы? Мы с тобой уже ветераны, пора сдать амбиции на хранение в архив истории и расслабиться.

Павел перешел на шуточный тон и Маргарите Рудольфовне, взвинченной атмосферой пресс-центра, осталось только отступить. Большего от Паши она все равно не добилась бы.

***

Двери пресс-центра раскрылись, пропуская Андрея и уцепившуюся за его рукав Киру.

Заработали камеры, вспыхнули вспышки и вот… «Звездная пара снова вместе» — предвкушая заголовки в завтрашних изданиях, Маргарита торжествовала. Кира уже окончательно поверила в свою победу. Они смогли исполнить задуманное — мышеловка захлопнулась.

Теперь Андрею придется поддерживать легенду. Любой, даже малейший намек на скандал, может испортить имидж компании и помешать раскрутке коллекции.

***

Заработали камеры фотокорреспондентов и их вспышки погрузили Андрея в привычное чувство минутного ослепления. А в памяти всплыли картинки из их с Катей прошлого.

Первый Катин рабочий день — показ.

Как он оскорбил её тогда, повторяя за Малиновским его пошлости. Тихую скромную девушку вызвал за кулисы и бросил на расстерзание Милко. Заставил бегать по незнакомым коридорам компании в поисках нужных комнат. Как гнал её, растерянную и ослепленную вспышками с подиума. Вспомнил Андрей и то, как придя в свой кабинет после показа, увидел ожидавшую его Катю. Она стояла маленьким мышонком вжавшись в угол своей коморки и была так напугана, так боялась увольнения…

Презентация вин.

Катя только вернулась после Египта изменившейся и похорошевшей.

Кира уговорила Андрея пойти на важную для компании презентацию и, как всегда, втянула его в привычную ей игру «жених и невеста». И снова вспышки камер — «Звездная пара московского бомонда…»

Когда, после «показательных» поцелуев на публику, он заметил Катю, было уже поздно что-то менять и доказывать… Она снова посмотрела на него глазами напуганного мышонка и поспешила скрыться…

Первый Катин показ на посту президента.

Как она боялась открывать показ… Даже попросила его о помощи, ища поддержки и одобрения. И снова под маской успешной бизнесвумен промелькнуло личико его милой, открытой всему миру Катеньки со смешными косичками и круглыми очками…

***

«Как предотвратить очередную катастрофу?! Этого просто нельзя допустить!!!» — Решение пришло мгновенно.

Андрей помог вцепившейся в его локоть Кире подняться на постамент с микрофонами и встал рядом. Воропаева весь вечер следила за ним и, не заметив рядом с Андреем соперницы, улыбалась и светилась от сознания собственной значИмости и близости Жданова.

Андрей приблизился к микрофонам:

— Добрый вечер, дамы и господа! Мы вновь рады поприветствовать вас на нашем празднике. Надеюсь, новая коллекция талантливого дизайнера компании «ЗимаЛетто» Милко Вукановича не оставила вас равнодушными. Хочу поблагодарить от лица всего руководства и от себя лично весь коллектив компании, приложивший немало усилий для подготовки этого грандиозного яркого и запоминающегося праздника. Особо хочу подчеркнуть заслуги нашего пиар-директора Юлианны Виноградовой и топ-мэнеджера отдела продаж, акционера компании, Киры Юрьевны Воропаевой. Ей я и предоставлю слово и возможность ответить на все, интересующие вас вопросы.

Андрей поцеловал Кире руку и легко спрыгнул с постамента. Он быстро двинулся к выходу, оставив Киру на растерзание журналистов.

«То, чего ты так упорно добивалась, дорогая — ты и получила!»

На мгновение на лице девушки появилась маска боли и отчаяния, но она быстро взяла себя в руки — сработала привитая годами привычка к лицедейству.

Маргарита, наблюдавшая за очередными вывертами своего сына чуть не выругалась в голос. Она, уже в который раз за последний год, убедилась, что Андрей совершенно вышел из-под её влияния.

А Павел вздохнул полной грудью — сын действительно повзрослел и научился отвечать за свои поступки. «Спасибо тебе, Катенька!»

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (16)

Следующая * Предыдущая

***

За день до показа Жданов освободил в своем плотном расписании полдня и пригласил Катю на обед. У него были грандиозные планы на обед и его продолжение, но Кате о них пока знать не следовало. Андрей очень надеялся, что уговоры, подкрепленные действиями склонят любимую к согласию — и она всё же решит выйти из подполья и пойдет с ним на презентацию новой коллекции.

Обедали в полюбившемся им семейном ресторанчике недалеко от «ЗимаЛетто». Андрея знакомые считали непрестижным посещать такие места, а Жданов, за время своего затворничества полюбивший обедать в одиночестве, подружился с хозяйкой этого заведения и стал здесь желанным гостем. Алевтина своей хлебосольностью чем-то напоминала Катину маму, а её муж, отличный пианист, часто засиживался у инструмента, установленного на маленьком помосте, и наигрывал тихие лирические мелодии. В этот ресторанчик Жданов и привел как-то Катеньку, и они сделали его местом своих дневных встреч.

Алевтина, заранее предупрежденная Андреем, приготовила им место в затемненном уютном уголке возле камина и поставила на стол красивые декоративные свечи с запахом лесных ягод.

— Милый, что за интимность? Ты решил меня соблазнить прямо здесь? — удивилась Катя, — неужели хозяева заведения поощряют такие пассажи, пусть даже проделанные их любимыми клиентами?

— А кто тебе сказал, Катюша, что такая обстановка обязательно должна привести к…, ну ты сама знаешь к чему… Для этого… я бы привез тебя к себе… И мы это обязательно сделаем.., но попозже. А сейчас просто расслабься и наслаждайся моментом и чудесной едой. Я очень устал за эти дни и мне хочется просто провести время с любимой женщиной. Ну… может она согласится погладить мне голову и поцеловать, но только совсем чуть-чуть,.. в щеку… Хорошо?

— О-о-о, Жданов! Запросы все скромнее и скромнее, — засмеялась Катя, — неужели я так плохо на тебя влияю?

— Не дразни! А-то сейчас же схвачу в охапку и потащу в берлогу! Ты этого добиваешься, Катерина? — прорычал Андрей делая движение Кате навстречу.

— Нет… нет… чур меня… чур.., лучше давай скорее свою головку — поглажу, давай свою щечку — поцелую…

— Что за настрой, родная моя любимая девочка? — рык перешел в урчание.

***

Вторым пунктом программы был выбор и покупка платья для показа.

Выбор Катиного платья для показа Андрей решил взять на себя, потому что никак не мог доверить такое важное дело «этой подружке-разлучнице» — так он сейчас называл Юлианну.

Он считал её главной виновницей Катиного упрямства, исчезновений любимой и её отъездов в Египет и в Петербург. Андрей не мог перебороть себя и относиться к Юлианне по-прежнему.

Работать с пиар-агенством Виноградовой компания «ЗимаЛетто» продолжала, но прежней легкости в общении руководителей уже не было. Да и все контакты осуществлялись теперь через Киру.

Жданову с некоторых пор претил слишком вызывающий стиль Юлианны и Андрей старался привести гардероб любимой в соответствие со своим вкусом, потихоньку отодвигая в сторону все наряды, купленные Катюшей под руководством Юлианны.

Андрей хотел найти для любимой дорогое элегантное платье «простого» покроя какого-нибудь известного модельера. Его целью было подчеркнуть естественную женственность и красоту Катюши. Оценить и понять такую женщину как Екатерина Пушкарева было дано не всем, и лишь истинные гурманы могли оценить всю глубину и богатство её женской сути. За порядочность таких мужчин, как и за Катину безопасность в их обществе, Андрей был бы спокоен.

Жданов повез Катюшу в элитный бутик, хозяйка которого была его давней приятельницей.

— Привет, Светуля! Вот, привез тебе девушку. Ей нужно платье для показа, сногшибательное, но скромное не цепляющее глаз множеством деталей.

— Это как? — удивилась хозяйка бутика, — хотя, знаешь, есть у меня несколько моделей начинающего и очень талантливого дизайнера. Супер-эксклюзив… твоему Милко до него плыть и плыть!

— Гения моего не трожь, это святое! А телефончик мальчика подбрось!

— А я разве сказала, что это мальчик?..

Катя прыснула в кулачок:

— Жданов, Жданов! Ты все такой же шовинист! Вот и со мной — не знаешь, гордиться или спрятать с глаз чужих подальше. Только скажи — я с удовольствием вытащу из комода свой прежний «прикид» и найду свои круглые очочки.

Катя и сама не хотела выделяться на этом показе. Она не ставила себе целью превратиться в королеву вечера.

— Катюш, но я же правильно все описал? — шепотом оправдывался Андрей, — ведь мы не хотим привлекать излишнее внимание? — и с тяжелым вздохом добавил, — Но и фигурку твою божественную прятать уже нет смысла — ведь президента «ЗимаЛетто» Екатерину Пушкареву во всей красе видели и оценили многие еще до триумфальном показе… «А жаль!»

— Конечно, любимый… конечно, — подтвердила Катя, улыбаясь самой смущенной из своих улыбок — будь по-моему, меня бы никто и завтра не увидел… Зачем нам на скандалы нарываться…

— Ты опять за своё! И на какие скандалы ты настраиваешься?

— Ну… ты же не удержишься… Если заметишь, что мне уделяют слишком пристальное внимание — захочешь кулаками помахать… — съзвила девушка.

— Язва обожаемая! Я исправился! Стал серьезным и спокойным.., во-о-о-т…

— Да-а-а…?

— Ну.., если я действительно замечу уж слишком пристальное к тебе внимание, да еще и подтвержденное рукоприкладством…

— Андрюш, не будем развивать и подтверждать слухи о твоей неуёмной ревности, хорошо? Прикрепи ко мне Зорькина и строго-настрого ему накажи на Викусю не смотреть, а меня стеречь во все четыре глаза! Как тебе такое решение проблемы?

— А что,.. мне нравится. Тем более, что в своем финдире я уверен! А ревную я только тебя. Ну вот ни одну женщину в мире не ревновал, а тут… Но я серьезный, серьезный и степенный, солидный бизнесмен, не поддающийся своим слабостям в отношении одной любимой особы. И именно потому, что особа эта осчастливила меня своей любовью! И она МОЯ, а я ЕЁ и только ЕЁ!

— Да-а-а…? Так держать любимый!

— Ка-а-ать… А ты?..

— А что я?.. — сделала вид, что не знает о чем идет речь.

— Ск-а-а-ажи… — Андрей затаил дыхание, будто готовился услышать её признание в первый раз.

— Я ТВОЯ и только ТВОЯ… а ТЫ МОЙ и только МОЙ! И я тебя люблю!

Кроме платья Жданов приготовил Катеньке чудесный подарок — бриллиантовое колье Kleopatra Dream, очень подходящее под её медовые глаза.

— Родная, самая дорогая любимая моя девочка! Я тебе еще сюрприз приготовил!

— О-о-о, какая красота!

— Моей скромной нежной и в то же время самой красивой и элегантной на свете девочке — шикарное украшение!

— Спасибо, Андрюшенька!

— Ты даже похожа на Клеопатру — гордая и неприступная властительница мира и моего сердца.

***

— Андрюш, любимый, я устала… Закажи мне такси и сам поезжай домой. Ты тоже устал, а завтра показ. Важно провести его на уровне, ты же понимаешь?

— Да все я понимаю, Кать! К-а-т-ь… поехали ко мне… р-о-д-н-а-я… я так хочу тебя!

— Нет, Андрей Палыч! Завтра ответственный день и на тебе показ. Кроме отдохнувшего и полного сил президента его открывать некому! Ты всем своим видом должен демонстрировать успешность компании.

— Я могу доверить это предыдущему президенту!

— Даже не думай! Ты и только ты президент «ЗимаЛетто»! Вот приедешь домой — полежи в ванной, потом ложись и позвони! Я буду ждать…

— Ну что за ванная без тебя? А спать без тебя… — я же совсем не отдыхаю, только вздыхаю!

— Не придумывай! Я тебе колыбельную спою, заснешь как миленький.

***

Прошло уже два часа, как он вернулся после ужина с Катей, а все еще мечется по дому, будто подросток, ожидающий первого свидания.

Андрея все раздражало, ничего не хотелось делать. Смотреть телевизор — скучно, бродить по дому и предаваться грустным мыслям — бессмысленно. А уж о сне и речи не могло быть.

Он разжег камин, тяжело уселся на диван и… стал выбирать сказку на этот вечер.

Ровно в десять у Кати в квартире раздался звонок.

— Сказочника по-телефону заказывали?

Катя от неожиданности не смогла произнести слова. Её обдало горячей волной, но мягкий спокойный голос Андрея помог успокоиться.

— Катюш, опять в молчанку поиграть решила? Ну хоть подыши погромче в трубку, чтобы я знал, что ты там…

Катя засмеялась.

— Слава Б-гу, проявилась! — восторжествовал Андрей, — смотри мне, перед показом не устрой своё исчезновение… Я же не смогу ничего!

— А-а-а-н-д-р-ю-ш…

— Ну ладно,.. располагайся поудобнее.

Катя села в кресло, укуталась пледом и приготовилась слушать.

СТАРЫЕ ПОСЛОВИЦЫ

— Ночью, — заявила одна Старая Пословица, — все кошки серы!
— А я черная! — возразила черная кошка, которая как раз в этот момент перебегала дорогу.
— Не может быть! — рассердилась Старая Пословица. — Старые Пословицы никогда на ошибаются!
— А я все равно черная! — ответила кошка.
От удивления и огорчения Старая Пословица тотчас же свалилась с крыши и сломала ногу.

— Упрямая моя девочка, ну сколько ты будешь отпираться. Пора выходить из темноты и показать всем свою красивую шкурку.

— Скоро, Андрюш, скоро!

— Ну что мне с тобой делать?! Вон, скоро язык сверну от уговоров, кто тебе сказки на ночь читать будет?

— Вот испугал так испугал! Оле-Лукойе мой родной! А если я твой язык поцелую он вылечится?

— Обещаешь?

— Конечно, любимый!

— Давай адрес, приеду лечиться!

— Нет, хитрец, на жалость не возьмешь! Читай уже дальше!

— И это с выкрученным языком? Я-я-я н-е-е м-о-о-о-г-у-у-у…

А другая Старая Пословица отправилась однажды на футбол. Там она стала болеть за одного игрока и решила помочь ему. Она шепнула ему на ухо:
— И один в поле воин!
Футболист попробовал играть мячом в одиночку. Но смотреть на это зрелище было так тоскливо, что можно было умереть от скуки. К тому же футболисту, игравшему в одиночку, некого было побеждать, и он вскоре вернулся в свою команду. С досады Старая Пословица заболела, и ей пришлось удалить гланды.

— Да, для тебя, Катюш, действительно никакая пословица не указ! Как вспомню картину — Катерина по полю с портфелем наперевес… М-м-м-м… Ска-з-к-а!!!

— Я была так напугана тогда, ты и не представляешь!

— Да-а-а?.. А я не заметил… Очень даже по-боевому провела операцию! Достойная дочь своего отца!

— Напугана была, что кредит не получим! А ты о чем подумал?

— Я?.. Я думал за меня переживала. Вон, как тот удар мячом вспомню… до сих пор голова болит!

— Бедный мой, встретимся и об этом напомни — пожалею.

— Да уж! Ты пожалеешь…

— А я разве не жалею?

— Нет! Не жалеешь ты меня, Катерина! Из подполья своего все никак не проявишься.

— Ты мне сейчас Зорькина своим нытьем напоминаешь… Ведь сказала — скоро! Значит — скоро!

— Чур меня!.. А когда скоро? Адресок, девушка, подкиньте…

— Читай, давай, клейщик несчастный!

— Я ведь только тебя… к тебе приклеился… причем тут же… моментально, клеем Момент…

Встретились как-то три Старые Пословицы и, едва открыв рот, сразу же заспорили.
— Начало — половина дела! — заявила первая.
— Ничего подобного! Всем известно, что в любом деле лучше всего золотая середина! — возразила вторая.
— Глубочайшее заблуждение! — воскликнула третья. — Конец — всему делу венец!
Тут они вцепились друг другу в волосы, да так до сих пор и дерутся.
Есть еще одна история про Старую Пословицу, которой захотелось отведать груш. Она уселась под грушевым деревом и стала ждать. «Спелая груша сама с ветки падает!» — подумала она. Но груша упала с дерева только тогда, когда насквозь прогнила. Она шлепнулась прямо на макушку Старой Пословицы, и та с горя тотчас же ушла на пенсию.

— Мы с тобой все спорим, спорим, а если вспомнить пословицу «Муж всему голова» и отбросить все женские штучки? Ведь пословица подтверждает мое право — как я решил — так и быть должно!

— Ты вторую часть этой пословицы забыл! Умышленно скрыл, подтасовщик фактов!

— Какую еще вторую часть?

— Фольклер, милый, знать нужно! А вторая часть такая: «Муж всему голова, а жена — шея!» Шея держит голову на плечах, куда шея повернется — туда и голова. Так что… куда я повернусь, туда ты, родной и посмотришь! А есть еще «Без мужа, что без головы; без жены, что без ума».

— Ну, что ты умница у меня, я и не спорю! Но что же ты со мной делаешь! Я же как глина в твоих ручках!

— Да уж, глина!

— Что? С комочками? Может массажик сделаешь? Давай адресок… п-о-ж-а-л-у-й-с-т-а…

— Да… есть комочков немного, но все они любимые! А адрес не получишь… пока…

— Люблю тебя! Скучаю уже… очень! Солнышко моё!

— И я люблю, и я скучаю. Давай спать пойдем — так завтра быстрее настанет.

— Вообще-то мне кто-то колыбельную спеть обещался?..

— По долинам и по взгорьям подойдет?

— Тебя что, папа спать укладывал?

— Ага,- Катя сладко зевнула.

— Спи уж, горе моё — вон как зеваешь, сейчас трубку проглотишь. Что я делать буду?

— Спокойной ночи, Андрюша!

— Сладких снов, родная! Ты мне обязательно приснишься в новом платье на показе!

— Андрюш… Какой же ты настырный!

— Так на показе? В новом платье, моя красавица?.. …ответь мне, любимая! Скажи мне!

— И ты мне… приснишься… на подиуме… А-а-а-н-д-рю-ю-ш… Люблю тебя!

— Я принимаю это за положительный ответ, любимая! А других и слышать не желаю! Спокойной ночи! Сладких снов! Настраивайся на завтра!

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (15)

Следующая * Предыдущая

***

После благоустройства своей квартирки Катя, как и было договорено, начала работать у Юлианны. Правда всю работу брала на дом и выбиралась из своей норки только для встреч с Андреем. За работой ей кое-как удавалось отрешиться от воспоминаний, выбросить из головы волнующие ощущения, вызванные любимым голосом, от желания коснуться, провести ладонью по заросшей после длинного рабочего дня щеке, от фантазий о более интимных прикосновениях.

Сейчас Катя и Андрей подолгу говорили по телефону. Гуляли. Ужинали и танцевали в уютных ресторанчиках. Она несколько раз в неделю оставалась у Андрея на ночь. На выходные поехали на дачу друзей, чтобы не столкнуться с Маргаритой и Кирой.

 ***

Приближался показ и Андрею приходилось все больше и больше времени проводить на работе.

***

Катины родители по-прежнему не знали, что она переехала в Москву. Зорькин, хоть и столовался у них, секрета не выдавал.

Павел Олегович собирался в Москву только к показу. А без тяжелой артиллерии в лице отца объявлять о своих планах Маргарите Андрей все же побаивался. Ему не хотелось перед показом и постоянной нервотрепкой во время его подготовки, быть под прессом постоянных упреков и уговоров матери.

Но на подаче документов в ЗАГС Жданов настоял. И Кате ничего не оставалось, как согласиться.

***

Успокоенная и направленная Маргаритой Рудольфовной Кира начала новое N-ное покорение Жданова.

Она чаще стала появляться у него в кабинете, благо повод был — показ. Стала подавать креативные идеи и дольше задерживаться на работе. В общем, стала напоминать прежнюю, только начавшую работать в компании и полную энтузиазма Киру. Никаких внешних посягательств на Жданова с её стороны не наблюдалось, и Андрей без задней мысли обрадовался такой неожиданной помощи. Кира допоздна засиживалась с Андреем и Николаем и принимала активное участие в принятии важных для продвижения компании решений.

Андрей предпочитал не рассказывать Катюше о такой активности Воропаевой, не желая её тревожить, но Зорькин разливался соловьем…

Катя доверяла Андрею и не опасалась измены или отступления от принятого решения с его стороны, но активность Воропаевой вызывала подозрения. Катя даже не сомневалась в том, что все это происходит при активной поддержке Маргариты. Поэтому, когда Андрей порывался обнародовать их отношения, Катя настаивала на его разговоре с матерью.

***

— Родной, как же ты не понимаешь, если твоя мама будет против нашей свадьбы, в первую очередь пострадаешь ты. Ты будешь мучаться, страдать. Ты же очень её любишь, ведь так?

— Солнышко моё, ты для меня самый важный, самый важный человечек на свете!

— Андрюш! Но ты же не можешь поссориться из-за меня с родителями. Я этого себе никогда не прощу. Да и ты храбришься сейчас, а потом…

— Я же тебе говорил, любимая, папа очень «За»

— А мама… мама, родной. Она никак не может со мной смириться.

— Кать, ну я же уже взрослый мальчик и сам могу принимать решения в своей жизни!

— Скажи, ты и вправду ничего не видишь?

— А что я должен видеть?

— Вот, Кира активизировалась… Явно с подачи твоей мамы…

— Вот Зорькин… вот докладчик! Ну при чем здесь Кира? Она просто поняла, что нужно помочь компании, а не носиться со своей обидой на весь свет.

— Какой же ты у меня наивный!

— Я?! Да, я наивный… Но, к твоему сведению, я слыву очень принципиальным бизнесменом!

— Ну, согласимся с этим утверждением на 90%.  Потому как в отношениях с женщинами… в отношениях с женщинами ты все равно наивен!

— Ты на что намекаешь?..

— Всё, закончили… Андрюш…

— Я на тебя обижен, — пробурчал Жданов и надул губы как малый ребенок.

— Ну Андрю-ю-ю-ш… Я же ВСЯ ДЛЯ ТЕБЯ, а ТЫ…

— ВЕСЬ ДЛЯ ТЕБЯ… весь-весь-весь… Любишь?

— Больше, чем мороженое!

— Ка-а-а-ть!

— Люблю т-е-б-я! Честно-честно! Вот такого, всего такого наивного, но ужасного романтика, такого всего моего!

— Вот так-то! …И я люблю! Крепко-крепко! Всегда-всегда… любую-прелюбую!

— Давай почитаем?.. Сам выберешь?

— Конечно сам! Я же у тебя самостоятельный!

— Да уж…

ПРО МЫШОНКА ИЗ КНИЖОНКИ

Этот мышонок всю свою жизнь прожил в тоненькой дешевенькой книжонке — знаете, из тех, в которых рассказы в картинках. Надоело мышонку жить в этой книжке, и решил он поменять себе квартиру — найти другую, где бумага была бы получше на вкус и хотя бы пахла сыром. Собрал он все свои силенки и как прыгнет!.. Так он оказался вдруг в настоящем мире, среди настоящих живых мышей.

— В «ЗимаЛетто»… — хихикнула Катя

— Будем считать, что там… Но мышонок был очень симпатичный…

— Не придумывай, мы же оба с тобой знаем какой…

— Очень-очень симпатиШный!  И необычный! Я настаиваю!

— Ну ладно…

— Скуаш! — сразу же испугался он, почуяв запах кошки.
— Что он сказал? — удивились мыши, пораженные столь непонятным языком.
— Сплум, бах, плюм! — сказал мышонок, который умел говорить только на том языке, на каком делались подписи к рисункам в его книжонке.
— Наверное, он иностранец! — заметила одна старая корабельная мышь, которая, прежде чем уйти на пенсию, служила на Средиземном море. И она попыталась заговорить с ним по-английски.
Но мышонок посмотрел на нее, ничего не понимая, и сказал:
— Циип, фниш, броик.
— Нет, это не англичанин, — заметила корабельная мышь.
— Тогда кто же?
— Пойди разбери кто!

— Он гений экономики был вот кто!

— И служил кем-то между калькулятором и записной книжкой…

— А это он сам так про себя думал… Люблю тебя! Прижмись ко мне покрепче, чтоб почувствовал…

— …

— Хо-р-о-ш-о!

— Продолжай, не отвлекайся…

Так и прозвали мышонка — Пойди-Разбери — и относились к нему как к деревенскому дурачку.
— Пойди-Разбери, — спрашивали его, — какой сыр тебе больше по душе — пармиджанский или пошехонский?
— Сплинг, грон, цицицаир, — отвечал мышонок из книжонки.
— Спокойной ночи! — смеялись мыши. А самые маленькие мышата вдобавок дергали его за хвост — им хотелось послушать, как он смешно будет сердиться:
— Цоонг, сплаш, скуарр!

— Какие они все были глупые!

— Но ты же мои деловые качества быстро оценил.

— Да… и не только деловые… только не понял сразу.

— Бывает…

— Катька! Не дразнись! Поцелуй лучше!

— Нет, пока сказку не закончишь не проси. Знаю чем все закончится, а сказку дослушать хочется!

Однажды мыши отправились на мельницу, где лежало много мешков с белой и желтой мукой. Мыши прогрызли мешки и принялись уплетать муку. Только и слышно было, как они дружно щелкали зубами:

— Крик, крик, крик!
Впрочем, так делают все мыши на свете. Только мышонок из книжонки щелкал зубами совсем по-другому:
— Крек, скрек, скерекек.
— Научись хотя бы есть, как порядочные люди, — проворчала корабельная мышь. — Будь ты на корабле, тебя за это уже давно выбросили бы в море. Ты понимаешь хотя бы, что неприятно слушать твое чавканье?
— Кренг, — ответил мышонок из книжонки и снова забрался в мешок с мукой.

— Смелая моя девочка! Не побоялась снова в «ЗимаЛетто»вскую муку нырнуть!

— …

Корабельная мышь подала остальным мышам знак, и все они тихо-тихо удалились, покинув «чужака» на произвол судьбы, уверенные, что он не найдет дорогу домой.
Мышонок как ни в чем не бывало продолжал лакомиться мукой. А когда заметил наконец, что остался один, было уже слишком темно, чтобы возвращаться домой. И он решил провести ночь на мельнице. Он уже и задремал было, как вдруг в темноте вспыхнули два желтых семафора и послышались осторожные шаги четвероногого охотника. Это был кот!

 — Скуаш! — в ужасе воскликнул мышонок.
— Граграньяу! — ответил ему кот. Он, оказывается, тоже был из книжки! И настоящие коты прогнали его, потому что он не умел говорить «мяу» как полагается.
Изгнанники обнялись, поклялись в вечной дружбе и всю ночь провели в разговорах на своем странном книжном языке. Они прекрасно понимали друг друга!

— Как хорошо, что ты вернулась, любимая!

— Как хорошо, что ты тоже оказался из книжки, родной!

Обнялись покрепче и замерли надолго, а потом прошептали друг другу в губы: Я ВЕСЬ\ВСЯ ДЛЯ ТЕБЯ а ТЫ ВЕСЬ\ВСЯ ДЛЯ МЕНЯ!

***

Андрей хотел объявить всему миру о своем примирении с Катюшей, но девушка упрямилась.

Всеми правдами-неправдами он все-же добился её обещания подумать о появлении на показе.

— Андрюш, я не уверена. Да и родители еще не в курсе. Ты хочешь проявить меня, но знай — мой папа тут же объявит комендантский час.

— Неужели до сих пор он не избавился от своих командирских замашек?

— Хочешь проверить? — Рискни!

— Но… я же уже не смогу без тебя!

— Во-о-о-т, что я тебе объясняю, ты же и сам все прекрасно понимаешь!

— Но ведь есть выход…

— Ты опять?..

— И опять и снова! И, кстати, до даты, назначенной ЗАГСом осталось каких-то полтора месяца. Пора, моя красавица, объявиться. А-то не солидно как-то. Жених завидный, а невеста — невидимка!

— Завидный — это точно! Но ведь мой! Родной, ну давай подождем еще чуть-чуть…

— Ты из меня веревки вьешь, ты знаешь? Но я настаиваю на показе!!! И не спорь! Ведь от показа до назначенной ДАТЫ останется всего две недели! Когда готовиться будем?

— Что же ты за Жданов за такой, что так жениться рвешься?!

— Смотря на ком! Только на ТЕБЕ рву-у-у-у-сь, а остальные мне не интересны! Ты же знаешь?

— Теперь знаю, Андрей… Палыч!

— Катька! Как я люблю тебя, дыхание спирает и сердце замирает! Ой, в рифму получилось, хм-хм-м-м… До чего ты меня довела!

— А может еще одну сказочку почитаешь, Есенин ты мой?

— Не-е-ет, не Есенин, тетя Валя из Спокойной ночи малыши — вот кто я.

— Да, точно! Сказочку! Еще одну!

— Еще одну? Ну, ладно… Есть тут у меня одна… погоди… А! Вот!

ПРО АЛИСУ, С КОТОРОЙ ВСЕГДА ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧАЛОСЬ

А эта сказка про Алису, которая вечно куда-нибудь пропадала. Ищет, к примеру, ее дедушка, чтобы пойти с ней в сад погулять:
— Алиса! Где ты, Алиса?!
— Я здесь, дедушка!
— Да где здесь-то?
— В будильнике!

— Вот и моя девочка от меня пряталась все-время!

— И не вспоминай… глупая потому что была.

— Глупая, но все равно любимая и родная, моя девочка нежная! И всегда правдивая, чмокнул в носин и продолжил:

Ну да, она правду сказала. А случилось вот что. Открыла Алиса окошечко, что на задней стенке будильника, — уж очень захотелось заглянуть туда, — глазом моргнуть не успела, как тут же оказалась внутри, прямо в механизме, среди пружинок и зубчатых колесиков. А они ведь движутся, не стоят на месте. Пришлось и Алисе все время прыгать с зубца на зубец, чтобы не пропасть, не погибнуть под колесиками, которые, не умолкая ни на секунду, приговаривали: «Тик-так! Тик-так! Тик-так!»

— Заглянула моя девочка в один ужасно запутавший все пакетик и завертелись шестеренки, закрутились зубчики. Чуть не потерял я тебя, радость моя. А ведь только-только понимать начал, какое счастье встретил!

— Но я же перепрыгивала через все препятствия, потому что где-то глубоко-глубоко вера в счастливый конец нашей сказки все же была, наверное…

— Спасибо, что хоть где-то, — притворно вздохнул Андрей.

А в другой раз дедушка искал Алису, чтобы накормить завтраком:

— Алиса! Где ты, Алиса?
— Я здесь, дедушка.
— Да где здесь-то?
— Ой, ну совсем рядом! В бутылке!
— Как же ты туда попала?
— Мне захотелось пить, и я только заглянула в горлышко…
Ну конечно, она оказалась в бутылке! И теперь барахталась там, чтобы не утонуть. Хорошо еще, что летом, когда ее возили в Сперлонгу, она научилась плавать по-собачьи.
— Ну потерпи немного. Сейчас я тебя вытащу, — сказал дедушка.
Он затолкал в бутылку веревочку. Алиса ухватилась за нее, ловко подтянулась и вылезла наружу. Вот когда она поняла, как хорошо, что занималась гимнастикой.

— Говорил же я тебе, что нужно спортом заниматься! Хорошо, что прислушалась!

— Не к тебе… К Юлианне.

— Ну вот… Ладно скажу ей спасибо, при случае…

А однажды Алиса совсем пропала. Искал ее дедушка, искала ее бабушка, искала соседка, которая всегда приходила читать дедушке газету, чтобы не покупать ее и сэкономить на этом сорок лир.
— Боже! Вот беда-то какая! — шептала перепуганная бабушка.
— Что-то скажут ее родители, когда вернутся с работы!
— Алиса! Алиса! Где ты, Алиса?
Только на этот раз девочка не откликалась. Потому что она не могла откликнуться.

— Птичка моя раненная, далеко ты убежала и голос не подавала. Как я волновался, как боялся, что ты что-то сделаешь с собой.

— Да, мне так болело, что говорить не могла.

— А я еле дотянул до того дня, когда твой папа в «ЗимаЛетто» пришел и сказал, что ты приезжаешь. Словно камень с души упал — живая! Это было главное — знать, что у тебя все хорошо, любимая!

Путешествуя по кухне и заглядывая всюду, куда только можно было сунуть свой любопытный нос, она попала в ящик, где всегда лежали скатерти и салфетки. Попала туда, да и заснула там, как на мягкой постели. Кто-то задвинул ящик, не заметив Алису. И в самом деле, кому может прийти в голову, что она там.

— Ну, мы знаем, кто это сделал! Все та же госпожа Виноградова! Я ей это просто так не спущу, подружке твоей! Еще и прогулки по Борщовской кухне — уж точно!

— Андрюш, она не виновата.

— Ты её не выгораживай, добрая душа. Я все равно зол на неё, на Юлианночку твою. Будет мне презентации бесплатно до скончания века делать!

— Ну вот твоя ревниво-расчетливая сущность и вылезла, — хихикнула Катя, — Опять же меркантильный интерес!

— Я же бизнесмен. У меня все товар-деньги-товар. Или ты не знала?

— Да знала-знала и знаю…

— А любишь?

— Люблю!

— Вот так-то!

Когда же Алиса проснулась, то оказалась в полной темноте. Но она нисколько не испугалась. Однажды ей уже довелось побывать в таком же положении — когда она попала в водопроводный кран. Вот там действительно было темно, пожалуй, еще темнее, чем в ящике.
«Скоро, наверное, будут накрывать на стол к ужину, — подумала Алиса. — Тогда и откроют ящик, чтобы достать скатерть». Но разве кто-нибудь мог думать об ужине, когда Алиса пропала? Конечно, всем было не до ужина. Родители девочки пришли с работы и очень рассердились на дедушку и бабушку:
— Хорошо же вы смотрите за ребенком!
— Но наши дети не забирались в водопроводные краны, — возразили дедушка и бабушка. — В наше время дети иногда только падали с кровати, и если получали при этом лишнюю шишку, то это было не так уж страшно.

— И все-таки опыт — великая вещь! Я не сломалась, как в первый раз. Я стала выход искать!

— Да уж… нашла — измучила меня, иссушила цветущего мужчину, превратила в неврастеника и ревнивца!

— Не жалуйся… Рассказал бы все, признался в своей глупости — ничего бы такого и не было.

— А кто бы клоуном всея «ЗимаЛетто» и Москвы тогда бы был? Нет! Своими заслугами я горжусь! А в баре том вообще — почетным гостем стал!

— Горе моё! Как я тебя люблю!

— Вот и помни об этом всегда-всегда! Не забывай!

— Забудешь тебя такого… самого родного… самого нежного… самого красивого… самого ранимого…

— Вот-вот, — пробурчал Андрей под нос, — никогда- никогда не забывай! Умру ведь без тебя!

Наконец Алисе надоело ждать, пока кто-нибудь догадается открыть ящик. Она разрыла скатерти и салфетки, добралась до дна ящика и стала сильно топать ногами:
— Топ! Топ! Топ!
— Тише! — сказал папа. — По-моему, где-то стучат.
— Топ! Топ! Топ! — продолжала топать Алиса.
Как же все ее обнимали и целовали, когда нашли наконец! И Алиса не растерялась — она воспользовалась случаем и тут же оказалась в кармане папиного пиджака. А когда ее вытащили и оттуда, то увидели, что она успела перепачкаться в чернильной пасте, потому что уже наигралась с папиной шариковой ручкой.

— Давай по карманам не засиживайся — замажешься всякой гадостью, потом мне отмывать придется!

— Я очень аккуратненькая. Тебе беспокоиться незачем!

— А я беспокоюсь и беспокоиться буду! И ты мне запретить не сможешь!

— Упрямец!

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (14)

Следующая * Предыдущая

***

Через несколько часов Катя открыла глаза навстречу яркому свету нового дня.

Они уснули только под утро, и теперь она недоуменно моргала, глядя на часы. Если она не ошибалась, то дело шло к полудню.

Девушка перевернулась на спину, и тут на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Но когда она протянула руку, пытаясь нащупать рядом с собой теплое тело любимого, ее ждало разочарование.

Она услышала позади себя какой-то звук и почувствовала чудесный аромат свежезаваренного чая. Эти звуки и запах наверное и разбудили ее, сообразила Катя, поворачиваясь и оглядывая комнату. Ее сердце подскочило при виде Андрея, наливающего кипяток в керамический заварной чайник. На подносе стояли две кружки и вазочка с печеньем.

То, что он серьезно занимался приготовлением чая, будучи абсолютно голым, вызвало у Кати внезапный взрыв хохота.

Услышав ее смех, Андрей обернулся.

— Я тебе помешал? — осведомился он, поставив чайник на поднос. — Я, видишь ли, уронил эту чертову чайницу. Да и к чаю у нас есть только это печенье.

— Ты мне всегда мешаешь, — улыбнулась Катя, и Андрей, оставив поднос на столике, опустился рядом с ней.

— И собираюсь мешать впредь! — пробормотал он, стягивая с нее одеяло.

Катя начала было жаловаться на холод, и он удовлетворенно хмыкнул.

— Сейчас я тебя согрею. Ну как, лучше? Через некоторое время Жданов вспомнил про чай, и пока Катя покорно пила заметно остывший напиток, он присел рядом, скрестив ноги.

Он рассматривал свою Катюшу, изучал заново, легко касаясь её кончиками пальцев — девушка невольно подернула плечиками избавляясь от пробежавших по коже мурашек.

— Кать…

— Что? — Катя взяла руку Андрея и уткнулась ему в ладонь.

Сердце зашлось от этого простого жеста, присущего его прежней Катюше.

— А… ты… говорила, что измени-и-лась…

— А разве нет? Вот,.. волосы отросли, очки другие…

— А для меня — нет! Я не вижу этих изменений… Нет, внешне что-то добавилось-убавилось… Но для меня ты ни чуточку не изменилась.

— Ты что?! Разучился делать комплименты?!

— Какие комплименты, Кать?! Я их никогда делать и не умел… А сейчас и подавно… Ведь кроме тебя я никого не вижу…

— Правда что ли?

— Конечно правда! Ведь я люблю тебя и только тебя… Люблю любую… Какой бы ты не была… Я любил, люблю и буду любить ту, что внутри… Ведь я люблю тебя сердцем, а не глазами! И ТА ТЫ — МОЯ, ЛЮБАЯ, МОЯ! — Андрей крепко-крепко обнял свою девочку, — Я, наверное, попал в сказку!.. Мне все еще не верится, что ты вот так… рядом… близко-близко, сладкая моя, родная малышка!

— Ну какая я теперь малышка? Я выросла, повзрослела, стала солидной, серьезной, уважаемой в определенных кругах бизнесвумен…

— Не спорь, Катюш! Для меня ты — малышка. Девочка, которую я буду оберегать и защищать!

— А я думала люб-и-и-ть…

— И, конечно, очень-очень любить! Вон, ладошки какие маленькие, а как крепко держат меня! Обними меня крепко!

Катя прильнула к Андрею, обвила его шею руками и совсем спряталась в его объятьях.

— Во-о-о-о-т… т-а-а-а-ак… Как хорошо, воробышек мой!

— Андрюш, а я дома продуктов накупила… Да и так мы никогда не поговорим, — смущенно пробормотала она.

Андрей улыбнулся.

— А мы еще не наговорились? — мягко спросил он. — Какое кормить, Кать? Я что, Зорькин твой ненаглядный? Меня же нужно из беды вытаскивать!

— Какой беды?! Что опять случилось?

— Как что? Я год голодал!..

Катя поджала губы и протянула:

— А-а-а-а… из этой беды… Я думала, что ты за нас обоих уже постарался!

— Ну-у-у… не совсем… Я еще голоден. И, наверное буду голоден всегда! Учти это, прежде чем согласиться, — Андрей неожиданно посерьезнел.

— Согласиться? Не пугай меня… Ты что, собираешься открыть ресторан?

Но Андрей в этот раз не подхватил её игру

— Я люблю тебя, котенок, ты же знаешь?!! …Выходи за меня замуж, Катюша!

— Ох, Андрюша… — только и смогла произнести она.

— Это значит «да» или «нет»? — каким-то незнакомым, осевшим голосом спросил он.

Катя отшвырнула чашку и упала к нему в объятия.

— Это значит «да»! — воскликнула она со слезами на глазах. — Ох, Андрюша, как я люблю тебя…

— Надеюсь, что так, — самодовольно сказал он.

— Мальчишка! — снисходительно заулыбалась Катя, — Даже не сомневайся.

Прошептали друг другу в губы: Я ВЕСЬ\ВСЯ ДЛЯ ТЕБЯ а ТЫ ВЕСЬ\ВСЯ ДЛЯ МЕНЯ! И замерли во всепоглощающей нежности.

***

Когда немного отпустило и они смогли пошевелиться, Андрей спросил:

— Тогда почитаем сказку?

— А ты и сказку для такого случая подобрал?

— Ну… да! Очень хорошую сказку! — Андрей сорвался в коридор и вытащил из кейса уже довольно потрепанную книжку.

— Андрюш, ты что, спал с ней в Лондоне?

— А ты сомневалась?!! Как бы иначе я мог там, так далеко от тебя, заснуть?

Война колоколов

Шла однажды война, большая и ужасная война между двумя странами. Очень много солдат тогда полегло на поле боя. Мы были на нашей стороне, а враги — на своей. Стрельба шла день и ночь, но война все никак не кончалась, и нам стало не хватать бронзы для пушек, кончилось железо для пулеметов и так далее.

Тогда наш командующий Сверхгенерал Стреляй‑мимо приказал снять колокола со всех колоколен и отлить из них одну огромную пушку — только одну, но такую большую, чтобы можно было выиграть войну с одного выстрела.

Чтобы поднять эту пушку, нужно было сто тысяч подъемных кранов, а чтобы отвезти ее на фронт — девяносто семь поездов. Сверхгенерал потирал от удовольствия руки и говорил:

— Стоит только выстрелить из этой пушки, как враги пустятся наутек и докатятся до самой Луны!

***

Кира билась в истерике.

— Маргарита, как Вы могли! Зачем, зачем Вам понадобилось снова давать мне надежду, снова так мучать меня?!!

Они не заметили лица девушки, которую Андрей увел с такой поспешностью, но по тому, как он её обнял, обеим стало ясно, что для него это не просто очередная пассия.

— Успокойся, деточка моя! Ты же знаешь, таких куколок у него было немало. Но от них всегда, всегда он возвращался к тебе. Ведь это проторенная тропка, а мужчины, как зашоренные лошади, выбирают хорошо известные проверенные пути. И в случае с этой рыбкой он вернется к тебе, умной, красивой, гордой, все понимающей. Мы должны быть благодарны этой девочке. Да, благодарны. Ведь ей удалось вытащить Андрюшу из болота постоянных страданий по этой Кате!

— Вы разве не заметили? Он же не видел ничего и никого вокруг! Даже Вас не заметил! И, кажется, такое с ним впервые.

Маргариту немного царапнуло это замечание Киры. Действительно, она не припоминала случая, чтобы Андрей её не заметил, даже на большом расстоянии, и не подошел поприветствовать поцелуем.

— И… Маргарита, — продолжила Кира, — почему Вы всегда так уверены, что мы с Андреем еще сможем быть вместе?

— А как же иначе?!! Как иначе?! — Маргарита приподняла свои красивые ухоженные брови, она даже представить себе не могла другого финала этой затянувшейся помолвки. Перед глазами постоянно маячила картинка — Кира в платье невесты, сшитом Милко, и Андрюша в смокинге, — Вы же такая красивая пара.

— Вы так говорите это — красивая пара — красивая пара — красивая пара — как мантру повторяете…

И Кира словно захлебнувшись этим, набившим оскомину словосочетанием, снова зашлась горькими слезами.

***

И вот настал торжественный момент. Сверхпушку нацелили на врагов. Мы заткнули уши ватой, потому что от грохота выстрела у нас могли лопнуть барабанные перепонки и евстахиева труба.

Сверхгенерал Стреляй‑мимо скомандовал:

— Огонь!

Артиллерист нажал на пусковой рычаг. И вдруг по всему фронту, с одного края в другой, прокатился оглушительный колокольный звон:

— Дин! Дон! Дин! Дон!

Мы вынули вату из ушей, чтобы лучше слышать,

— Дин! Дон! Дин! Дон! — гудела сверхпушка.

И сто тысяч эхо повторяли по всем городам и селам:

— Дин! Дон! Дин! Дон!

— Огонь! — снова закричал Сверхгенерал. — Огонь, черт возьми!

Артиллерист снова нажал на пусковой рычаг, и снова величавый колокольный перезвон поплыл над траншеями. Казалось, будто зазвонили сразу все колокола в нашей стране. Сверхгенерал рвал на себе волосы от злости и отчаяния и так перестарался, что у него остался всего один волосок.

— Да, на нас спустили всех собак…

— Но мы ведь выстояли, любовь моя! У них ничего не получилось! Даже пришлось вызывать тебя на подмогу. Я так гордился тобой, моя Катюшка-президент! Аж лопался от гордости!!! Ты видела?

— Я глаза закрыла, чтобы ничего не видеть и не чувствовать.., — вздохнула Катя и проворчала под нос, — и Киру, и Наденьку твою…

— Ну ты чего? Обиделась? Ты же знаешь, что я только тебя люблю, Катюша, родная, нежная моя малышка! Ведь знаешь?

— Теперь знаю!

— Вот и чудесно! Продолжим сказку?..

Затем наступила тишина.

— Да… полугодовая тишина…

— …

И вдруг с другой стороны фронта, словно по команде, тоже раздался громкий и радостный перезвон:

— Дин! Дон! Дин! Дон!

Потому что, надо вам сказать, командующему наших врагов Смерть‑генералу Бах‑фон‑Бабаху тоже пришло в голову отлить одну большую пушку из всех колоколов, что были в его стране.

— Дин! Дон! — гудела сверхпушка.

— До‑он! — отвечало ей вражеское орудие.

— А потом зазвонил телефон. Я почти сразу понял, что это ты звонишь!

— Врё-ё-ёшь! Мне пришлось в трубку подышать.

— Когда ты дышала?! Ты затаилась… никаких признаков жизни…

— И как же ты догадался, что это я?

— Никогда не догадаешься! — По пунктуальности… по твоей готовности исполнить мою просьбу!

— И что же такого я исполнила?

— Позвонила, родная! Позвонила на домашний телефон ровно в 22:00!

— Да, конспиратор из меня никудышний, а ты… и откуда, Андрей Павлович, у вас способности криминалиста проклюнулись?

— А… это еще со времен слежки за тобой и за Зорькиным!

— А ты следил?!

— Только сейчас узнала? Ревновал по дикому и следил… поверь, если бы не ревность, ты бы и не знала, что я за тобой слежу.

— Отелло ты мой! Читай уже!

Тут солдаты обеих армий выскочили из траншей и побежали друг другу навстречу. Они бросились обниматься, стали смеяться и танцевать от радости.

— Колокола! Колокола звонят! Праздник! Войне конец! Ура! Да здравствует мир!

Сверхгенерал Стреляй‑мимо и Смерть‑генерал Бах‑фон‑Бабах забрались в свои автомобили и пустились наутек! Они умчались так далеко, что у них даже кончился весь бензин, но колокольный звон еще долго преследовал их.

— Мы устроим такую свадьбу! Такую! Женсовет будет счастлив!

— А ты?

— Я?! Я уже счастлив! Я самый счастливый человек на свете!

— Нет! Это я!

— МЫ, Катюш, МЫ!

— Ну, Павел Олегович, как я понимаю, в курсе твоих матримониальных намерений.

— Я еще официально никому ничего не сообщал. Хотел подождать, твоего ответа…

— Вот и молодец, вот и правильно… Потому что… боюсь… твоей матери всё это не понравится…

— Почему ты так думаешь?

— Ну, она меня всегда недолюбливала, разве не правда?

— Она тебя… остерегалась. — Андрей поморщился, как от боли, — Зато папа очень за нас рад!

Андрей решил быть с Катей честным до концаю

— Понимаешь, с мамой тяжело говорить. Она слышит только то, что хочет. Мама… мама… она… живет в мире своих надуманных прожектов… Но я её повода не даю!!! Я даже не поддаюсь её уговорам!!! Поверь, Катюш!

Катя впилась в него глазами.

— И это все?

— Честное слово! — Он посерьезнел. — Я не хочу лгать, тебе, милая, но в этот раз маме придется смириться с моим выбором. Веришь мне?

— Теперь — да, — призналась она. — Ох, я только не верю, что все это происходит наяву! Мне кажется, я сплю.

— Позволь мне разбудить тебя. — Андрей обнял ее и крепко прижал к себе, — У нас впереди целая жизнь, и ты увидишь, что это не сон… У нас все будет Х-О-Р-О-Ш-О!!!

***

— Андрюш, я хочу тебя попросить…

— Да, родная. Все, что хочешь!

— Ты только пойми меня правильно… Не взрывайся сразу…

— Катюш, мне что-то вступление не очень нравиться. Не мучай, выкладывай, что там в твоей умненькой головке сварилось?

— Поцелуй меня…

— Подкупом смягчишь пытаешься перед ударом? — заворчал Андрей, но просьбе подчинился с удовольствием. Он склонился к Катиному лицу и нежно поцеловал манящие губы:

— Мне… нравится, как ты целуешься.

— Катюш, не заговаривай мне зубы. Давай уже, выкладывай, пока я держу себя в руках как хороший мальчик.

— Я не имею в виду ничего такого страшного, — поспешила успокоить его Катя и успокаивающе погладила по щеке, — Просто, понимаешь… Я бы не хотела, чтобы ты приезжал ко мне домой.

— Но почему? Так кто-то есть?

Андрей пребывал в расслабленном состоянии после поцелуя и еще не понял смысла Катиной просьбы.

— Нет, нет конечно! Просто… мне хочется сохранить инкогнито еще на какое-то время… Тяжело сразу выползать из всех оболочек… Понимаешь?

— Катюш! Но мы же хотим пожениться!

— Андрюшенька, дай мне еще пару неделек, пожалуйста! Я за эти полгода привыкла к полной изоляции в своей квартире. У тебя же есть мой мобильник и мой телефон. Я ВСЯ ТВОЯ по первому твоему желанию. Звони, будем встречаться, я буду приезжать к тебе.

— Я не понимаю, тебя, — Андрей начал закипать, — если мы будем встречаться, почему я не могу забирать и привозить тебя домой. Хочешь, в квартиру заходить не буду! Твоя мама, я уверен, перечитала тебе сказок на ночь. Хочешь побыть Золушкой и в полночь сбегать от меня?

— Нет, родной, нет! Я даже могу иногда оставаться у тебя на ночь…

— И-Н-О-Г-Д-А?!! Катя!!! Ты убить меня хочешь?!! Я же не могу без тебя… Я не дышу… Не сплю… Не живу!

— Андрей, дай мне еще две недели. Прошу. Ты же обещал — все, что угодно… Только не дуйся! Иди ко мне, я тебе лобик поцелую…

— Не подлизывайся, — заворчал Жданов, не найдя в себе сил продолжать злиться, — Вот что ты со мной делаешь, Катерина! Веревки из меня въешь! Знал бы кто-то — не поверил! Больше двух недель не проси!! Я и так не знаю, как выживу. Но учти — телефон держать постоянно включенныым!

— Да, да, да! Спасибо, мой понимающий, мой нежный, мой любимый сказочник!

— Ладно уж… Назавтра сказку готовить?

— Спрашиваешь! Конечно! Я без них уже не могу… И без тебя Н-Е М-О-Г-У!

— Не можешь… а сбегаешь! Обними меня покрепче!

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (13)

Следующая * Предыдущая

Считаем дни до встречи. День второй.

— Здравствуй, малышка! Ты как сегодня?

— Честно-честно?

— Ну, конечно, только так!

— Очень скучаю, очень жду!

— А я как скучаю!!! И чего меня отец здесь держит — все равно пользы никакой!

— Андрюш ты сказку выбрал?

— А ты сомневалась? Я для своей девочки на все готов. А уж сказку выбрать — это даже не обсуждается.

— Почитай… хочу твой голос послушать, а поговорим после, хорошо?

— Как скажешь, родная. Сегодня еще одна сказка про дороги, которые мы выбираем. Подойдет?

Дорога, которая никуда не ведет

На окраине села улица разветвлялась на три дороги — одна вела к морю, другая — в город, а третья — никуда не вела. Мартино знал это, потому что у всех спрашивал про третью дорогу и все отвечали ему одно и то же, будто сговорились:

— Та дорога? Она никуда не ведет. Не стоит ходить по ней.

— Но все‑таки куда‑то она ведет?

— Нет, совсем никуда не ведет!

— Так зачем же ее построили?

— Никто и не строил ее. Она всегда там была!

— И никто никогда не ходил по ней?

— Ох, и упрямая ты голова!… Раз тебе говорят, что там ничего нет…

— А откуда вы знаете? Вы разве ходили по ней?

Мартино был такой настойчивый, что его так и прозвали — Мартино Упрямая Голова. Но он не обижался и продолжал думать о дороге, которая никуда не ведет.

Когда он подрос настолько, что смог переходить улицу, не держась за дедушку, он встал однажды рано утром, вышел из села и решительно зашагал по таинственной дороге, которая никуда не вела.

— Ведь это самое интересное идти по неизведанному пути, чувствуешь себя первопроходцем! — Андрей задумался: «Вот и с тобой, мой воробышек нежный, я чувствую себя первопроходцем. Ведь я первый открыл тебя и так будет впредь. Только я буду обнимать тебя, целовать тебя, баловать тебя…»

— Андрей, а ты ведь и есть первопроходец. Ну… для меня уж точно…

— Ты читаешь мои мысли, любовь моя! Ты правда так считаешь?

— Ну… ведь ты увидел во мне женщину — и я рада, что это был ты, мой единственный. Ведь ты знаешь, что ты мой…

— Конечно, родная, я знаю! Ты только моя была есть и будешь! И я только твой, уже давно-давно только твой!

Дорога была вся в выбоинах, местами заросла травой, но, к счастью, дождя давно не было — не было и луж на дороге. Поначалу по обе стороны шла изгородь, но скоро она кончилась, и тогда дорога потянулась через лес. Ветви деревьев переплетались над ней, и получалась темная прохладная галерея, в которую лишь изредка, словно луч карманного фонарика, пробивался солнечный свет.

— Много трудностей было у нас на пути, но мы справились! Справились, потому что нас поддерживала наша любовь! Я люблю тебя, слышишь? Л-ю-б-л-ю!

— Да, мой Андрей, да! И я, и я л-ю-б-л-ю т-е-б-я!

Шел Мартино, шел, а галерея все не кончалась, и дорога не кончалась тоже, У Мартино уже ноги заныли от усталости, и он стал подумывать, не вернуться ли назад. Вдруг откуда ни возьмись — собака!

— Где собака, там и жилье! — решил Мартино, — Или, во всяком случае, человек.

Собака бросилась навстречу Мартино, радостно виляя хвостом, и лизнула ему руку, а потом побежала вперед по дороге, все время оглядываясь, идет ли за ней Мартино.

— Иду, иду! — говорил Мартино, которого все эго очень заинтересовало.

— Я как узнал, что это была Юлианна, что увезла тебя, очень на неё злился! А потом еще её это сватовство! У-х-х-х!

— Не злись, Андрюшка! Она не виновата. Она хотела, что бы мне не было больно. Ведь она помогла мне поверить в себя, измениться!

— А я тебя и той любил, моя девочка! Твои косички мне до сих пор снятся! Ты будешь их для меня заплетать?

— Зачем тебе это? Я уже выросла из косичек, или ты не заметил?

— А если у меня такая эротическая фантазия? Ты её не исполнишь? Ведь ничего шокирующего я не прошу — только косички и очки кругленькие.

— Прекрати!

— Катюша, ну мне очень хочется! П-о-ж-а-л-у-й-с-т-а!

— Ты бы приехал сначала. Может я за эти полгода так изменилась, что начнешь просить стрижку и президентские очки…

— Ты серьезно, что ли? Не пугай меня!

— Ну не пугайся ничего шокирующего… Все, читаем!

Постепенно лес стал редеть, проглянуло небо, и дорога привела к большим железным воротам.

За оградой Мартино увидел дворец. Все окна его были гостеприимно распахнуты, из трубы шел дым, а на балконе стояла прекрасная синьора, приветливо махала Мартино рукой и звала:

— Сюда, сюда, Мартино Упрямая Голова!

— Э! — обрадовался Мартино, — Я и не представлял, куда приду, но вы, оказывается, хорошо знали, кто к вам придет!

— Катюш, ты ведь знала, что я к тебе приду. Признайся — знала!

— Нет, родной, не знала. Только мечтала. Ведь ты читал дневние — чего спрашиваешь, — и Катя процитировала «За счастьем необязательно далеко ходить, достаточно повнимательнее приглядеться к тому, что рядом», вот ты и пригляделся…

— Да уж, пригляде-е-лся… Прости, меня, прости любимая!!!

— Я простила тебя, Андрюша. Давно простила! Я люблю тебя — и этим все сказано…

— А я как тебя люблю, девочка родная!!! Ну почему ты т-а-а-а-к далеко-о-о…

— Еще денечек остался, выдержим. Мы же и не такое выдерживали, ведь правда?..

— Ну… ладно… чего это мы совсем расклеились. Собрались, и вперед — к счастливому продолжению нашей сказки…

Мартино открыл ворота, пересек парк и вошел во дворец как раз в тот момент, когда прекрасная синьора вышла ему навстречу. Синьора была очень красива и одета куда лучше всяких фей и принцесс. И к тому же веселая‑превеселая.

— Так ты не поверил? — засмеялась она, — Чему? — удивился Мартино.

— Не поверил, что эта дорога никуда не ведет.

— Спасибо, Андрюша, что сохранил нашу любовь… Ведь если бы не ты… а ведь я уже начала терять надежду… — всхлипнула Катя.

— Ну что ты, солнышко! Как я мог… я бы не смог… лучше быть одному, чем с кем-то чужим. С кем-то кроме тебя… Ведь только в тебе моя жизнь, только ты моя радость и моё счастье! — Андрей тоже смахнул со щеки слезу — он ведь тоже не ожидал от судьбы такого подарка, такого огромного счастья, возвращения его самой любимой, самой родной девочки.

— И моя жизнь без тебя — не жизнь. Только ты, только с тобой! Кто читать продолжение будет, ты или я?

— Почитай ты, лучик мой. Я ведь слышал только как ты доклады докладываешь, а как сказки читаешь — ни разу…

— Еще бы! Слишком глупая история. По‑моему, на свете гораздо больше просто еще неизведанных путей, чем нехоженых дорог.

— Разумеется. Нужно только не бояться неизвестных дорог. А теперь идем, я покажу тебе дворец.

Больше ста залов было во дворце, и все они были забиты сокровищами — совсем как в сказках про спящих красавиц или про чудовищ, оберегающих свои богатства. Тут были алмазы, драгоценные камни, золото, серебро. А прекрасная синьора все говорила Мартино:

— Бери, бери все, что захочешь. Я одолжу тебе тележку, чтобы ты мог забрать все, что хочешь.

— Это сказка про тебя родная, ведь ты отдала мне всю себя! Спасибо!

Катя засмущалась и ничего не ответила, только продолжила читать.

Сами понимаете, Мартино не заставил себя уговаривать. Он доверху нагрузил тележку и отправился в обратный путь. Вместо кучера у него сидела собака. Это была ученая собака — она умела править вожжами и лаяла на лошадей, когда те начинали дремать или сбивались с дороги.

— Да уж, взял все, что мог!

— Поверь, Андрюша, я с удовольствием давала тебе все это. Никто меня не заставлял. Ты же знаешь, я упрямая — заставить меня сделать что-то чего я не хочу не-воз-мо-ж-но!

— Точно, упрямица моя сладкая! Читай уже!

В селе о Мартино уже и думать забыли — решили, что он погиб. И когда он вдруг вернулся, все очень удивились. Ученая собака выгрузила на площади все сокровища, вильнула хвостом в знак прощания, снова забралась на тележку и скрылась в облаке пыли.

— Вот и нашу любовь уже похоронили… Но мы им всем докажем, малышка, что не так-то просто нас победить! Мы будем вместе вопреки всем!

— Да, Андрюша, да!

— Скажи… ну скажи мне…

— Я…ТВОЯ, Я ВСЯ ТВОЯ и ТОЛЬКО твоя! А ТЫ МОЙ!!!

— Я ТВОЙ, Я ТОЛЬКО ТВОЙ… А ТЫ МОЯ!!! Никому никогда не отдам! — эхом повторил за ней Андрей.

Мартино сделал богатые подарки всем — и друзьям, и недругам — и раз сто вынужден был повторить свой рассказ про все, что с ним приключилось. И всякий раз, когда он умолкал, кто‑нибудь из его односельчан бежал домой, запрягал лошадь и пускался вскачь по дороге, которая никуда не ведет.

— Но мы никому не покажем дорогу к нашему замку…

— Никому… чтобы не помешали нашему счастью, любимая! Я так люблю тебя!

— И я… Я люблю тебя!

К вечеру все они возвращались. У всех были вытянутые от огорчения лица: дорога, уверяли они, вела прямо в болото, в чащу леса, в заросли колючего кустарника. Не было там ни железной ограды, ни дворца, ни прекрасной синьоры, раздающей богатства.

А все потому, что некоторые сокровища открываются только тем людям, которые первыми проходят по нехоженым путям! Как Мартино Упрямая Голова.

— Я так счастлива, любимый, что нам открылась эта дорога! Ты себе представить не можешь!

— Это я не могу?! Я намного более счастлив!

— Нет, я!

— Нет, я-я-я!

И оба счастливо засмеялись. Ведь завтра вечером они уже будут вместе. Это ли не счастье?!

***

— Паша, здравствуй!

— Здравствуй, Рита!

— Как вы там с Андрюшей справляетесь?

— Ну, вот завтра еще одна встреча и вечером отправлю тебе сыночка. Ты его не узнаешь…

— Не пугай меня!

— Наоборот! Наоборот! Он прекрасно выглядит. Глаза опять засияли…

— Я что-то такое начала замечать еще в Москве. Неужели он излечился, вышел из своего пространства… — Маргарита Рудольфовна уже не слышала мужа, — Может он понял наконец, что эта Пушкарева — пустое… Как была странной, так ею и осталась…

Павел Олегович решил не посвящать жену в дела сына, предоставив ему самому с ней разбираться. Да и Андрей уже давно должен был научиться отстаивать свою точку зрения, и, тем более, свою любовь перед матерью.

А Маргарита… — она все-равно слышит только то, что ей хочется.

А Маргарита Рудольфовна действительно решила, что Андрей вышел из состояния замкнутости, ставшего привычным всему окружению: «Съездил мальчик в Лондон, вырвался из кабинета, постоянно напоминающему об этой странной девочке, об этой Кате… Развеялся…» И решила, что пришло время действовать и напомнить сыну, кто находился с ним рядом все это время. Ведь ему уже 31 год, а время бежит…

***

— Кирочка, детка, здравствуй!

— Здравствуйте, Маргарита!

— Как дела? Вы справляетесь без Андрюши?

— Работаем. Он вместо себя Пушкаревского клона оставил, этого Зорькина. Меня близко к священному кабинету не подпускает. Общаемся в-основном через секретарш…

— А у меня для тебя хорошие новости… — пропела в трубку Маргарита.

— Знаете, я уже не очень верю, что такое бывает, — Кира театрально вздохнула.

Вообще, с того злополучного совета их общение с Маргаритой напоминало театр абсурда — Кира отрицала желание Андрея вернуться к ней, а Маргарита Рудольфовна пыталась убедить её в обратном. И, что самое удивительное, ей это удавалось. Кира снова начинала строить планы совместной жизни с Андреем, а его мать только поддерживала её в этих заблуждениях. А когда их совместные планы благополучно рушились самим Андреем, обе женщины, как в гипнотическом сне, пережидали какое-то время — и все возвращалось на круги своя. Маргарита уговаривала — Кира начинала строить новые планы — Андрей рушил.

Вот и сейчас Маргарита заговорила, а Кира, как зомби, послушно внимала и начинала надеяться…

— Деточка, ну что же так мрачно?! Я говорила с Павлом Олеговичем. И, знаешь, он меня обрадовал. У Андрюши исправилось настроение. Он стал улыбаться. Может просто давно стоило вырвать его из этого кабинета, где он просто зарылся в воспоминаниях и переживаниях? Видишь, хватило каких-то пяти дней, и он начал забывать о своем странном увлечении.

— Но, Маргарита…

— Да, знаю… знаю… Увлечение стало затяжным, но только потому, что Паша вернул эту странную девочку. Признайся, она все равно принесла пользу компании. А её уход?! Она опять показала своё упрямство. А ведь Андрей начал излечиваться. Ну ты же понимаешь, что это уже не увлечение, а уязвленное мужское самолюбие…

— Я так уже не думаю…

— А я думаю, я даже уверена в этом. Сейчас, когда он приедет домой довольный результатами переговоров, любящей женщине нужно только похвалить, приласкать… Увидишь сейчас это точно сработает! Завтра поедешь со мной в аэропорт.

— Вы уверены, что это хорошая идея?

— Да! Я уверена! Паша был очень доволен. И Андрей, наверняка, тоже доволен результатами переговоров. Вот и подхватим его. Пригласим отметить удачу в уютный ресторанчик с живой музыкой. Потанцуете… И он вспомнит… поймет, что только ты была, есть и будешь… рядом…

— Ну…

…И Кира с Маргаритой снова закружились в своей фантасмогории…

***

Андрей елозил в кресле самолета, не мог успокоиться.

Даже стюардессы, всегда угождающие ему, в этот раз старались проскользнуть побыстрее мимо.

Ну вот, наконец и Москва. Минуты до приземления кажутся часами.

Жданов сорвался с кресла и, расталкивая пассажиров приготовившихся к выходу из самолета, первым выскочил на трап. Семимильными прыжками проскочил эскалатор… пробежал по зеленому коридору…

Какое счастье, что он оставил чемодан в Лондоне — не нужно ждать прибытия багажа!

Рванул в зал ожидания. Сразу почувствовал… а через секунду и увидел ЕЁ…

Катя стояла, спрятавшись за колонной, в стороне от основной массы встречающих.

Она пыталась высмотреть Андрея в толпе, вывалившейся из зоны прибытия.

Он подбежал, молча обнял со всей силы и, не дав вымолвить ни слова, все также молча потащил девушку к стоянке такси.

***

Никто из них не заметил Маргариту Рудольфовну и Киру, которые стояли в центре зала, прямо напротив дверей выхода пассажиров в зал ожидания.

***

В такси Андрей еле выдавил из себя адрес и снова схватился за Катину руку. Так и держал, поглаживая её маленькую ладошку, глядя в глаза, и даже не делал никаких попыток поцеловать. «Так и должно быть», — думала она, затаив дыхание, зная, что его глаза ласкают ее в призрачном свете проносящихся мимо уличных фонарей. Андрей не смел оторвать от нее взгляда, как будто боялся, что она — видение, которое может исчезнуть, если он будет недостаточно бдительным.

Когда такси остановилось возле дома Жданова, Катя чувствовала, как пылает от взглядов любимого каждый дюйм ее тела.

Андрей с трудом вставил и повернул ключ в замке. Он даже и не подумал включить свет в коридоре, и, как только дверь захлопнулась за его спиной, обнял Катю и накрыл ее губы своими.

Невероятное чувство узнавания потрясло девушку. Как она могла думать, что их чувства безвозвратно ушли в прошлое. Нет, они возродились, возродились, чтобы здесь и сейчас запылать с новой силой!

Катя мысленно перенеслась в гостиницу, где впервые познала незабываемое счастье.

Руки Андрея обнимали ее, и каждое прикосновение его губ, его тело, его запах были невыносимо родными и знакомыми. И Катя почувствовала, что весь прошедший без любимого год был лишь прологом к этому моменту, к этому воссоединению.

Как могла она отказываться от этой любви, от главного в своей жизни? Больше она никогда-никогда не допустит повторения их взаимного страдания! Она не позволит глупым обидам затмить свой разум и позволит говорить только сердцам!

С легким всхлипом Катя обвила руками шею Андрея и прижалась к нему плотнее. Его тело напряглось, поцелуи стали более жадными, ищущими.

— Не здесь, — простонал Андрей, с трудом взяв себя в руки, — не хочу ничего делать здесь — стоя и в одежде!

Катя засмущалась, нашла в себе силы оторваться от любимого и судорожно начала теребить пуговку на его пиджаке.

Туман желания застилал глаза, но Андрей почувствовал её отстраненность и внезапное охлаждение. «Нет! Только не это! Что опять я сделал не так? Отпустить сейчас я её все равно не смогу!»

— Ласковая моя, родная, иди сюда! — решившись, Андрей прижал ее к себе, расставив ноги так, чтобы она могла как можно теснее прильнуть к нему, — Ты считаешь, в таком состоянии я смогу остановиться? — притворно сердито осведомился он, — Да мы с тобой сейчас… поставим рекорд скорости!

Схватив девушку в охапку, он понес ее на диван. Пока шел, сорвал с неё пальто, избавился от своих пиджака и рубашки, но, когда его пальцы взялись за пряжку ремня, Катя остановила его.

— Позволь мне, — сказала она, встав на колени, и расстегнула ему пряжку ремня и молнию на брюках.

Андрей пока срывал платье с её плеч.

Когда Катя дотронулась до его обнаженной плоти, судорожно вздохнул и опрокинул ее на кровать.

— Извини, — пробормотал он, скользнув рукой ей под подол и поглаживая внутреннюю поверхность бедер. И тут она пожалела, что на ней колготки, а не чулки, но его пальцы уже добрались до талии.

— Разреши, я… — невнятно пробормотал он, стаскивая с нее сразу и колготки и трусики, — Прости… — И он одним резким движением овладел ею. Она застонала и подалась ему навстречу.

Все кончилось очень быстро, как он и обещал, но Катя пришла в такое возбуждение, что, когда он извергнул в нее свое горячее семя, она хрипло вскрикнула от восторга. Ее тело дрожало, дыхание было прерывистым, и она вдруг ощутила, что их сердца бьются в унисон.

— Прости, — снова сказал он, а она, подняв руку, нежно погладила его разгоряченное лицо.

— За что? — прошептала она. И затем, зная ответ, но желая, чтобы он сам его произнес, добавила: — Разве это не было хорошо?

Андрей приподнялся на локте, чтобы взглянуть на нее.

— Для меня? — переспросил он, — О да! Но я хотел сделать все правильно.

— Правильно… — повторила Катя, — Но я думала…

— Ты думала? — эхом отозвался Андрей, насмешливо глядя на нее, — Хотелось бы мне знать, что ты думала! Опять что-то напридумывала себе, глупышка?

— А что такое правильно? — смущаясь, все же решила уточнить Катя.

— Теперь я понимаю, что для нас ВСЁ! ВСЁ ПРАВИЛЬНО! Всё так и должно быть!

Ты хоть понимаешь, что возродила меня к жизни? Что я так обезумел от страсти, что не мог дождаться, пока ты разденешься?

Катя усмехнулась.

— Ну… что-то вроде этого… никогда бы не поверила, что на этой маленькой тахте можно получить такое огромное удовольствие… — сказала она, сама удивившись появившемуся в голосе игривому тону опытной женщины, и неуверенно взглянула на Андрея.

Он, увидев, что ее глаза настороженно потемнели, и, почувствовав, что её тело напряглось в ожидании ответа, добавил:

— Да! Это было потрясающе! Но я иного и не ожидал. Когда мужчина любит женщину так, как я люблю тебя, иначе быть не может.

Лицо Кати прояснилось как по мановению волшебной палочки.

— Ты так думаешь? — исчезла неуверенность и скованность.

— Да, именно так, — сказал Андрей, отметая малейшие её сомнения.

Он повернулся на бок и снял с нее трусики и колготки, остававшиеся на уровне лодыжек, избавился от них. Разобрался с остатками одежды, что смоталась у нее вокруг талии.

— А теперь, когда ты такая хорошенькая и голенькая, я тебе это докажу еще раз, — добавил он, прижимаясь лицом к ее вздрагивающему животу, — Согласна? Но я все же хочу принять душ с дороги и дойти до спальни.

Катя была более чем согласна, и он блестяще доказал ей это.

Андрей был, бесконечно изобретателен. Его руки, его губы, его язык заставляли ее познать всю силу собственной чувственности. Она никогда не подозревала, что у нее на теле так много эрогенных зон, и вскоре потеряла счет его прикосновениям, ласкающим и возбуждающим ее.

Андрей покрывал поцелуями каждый дюйм ее тела — шею, плечи, грудь, нежный изгиб бедер. Он целовал даже запястья, лодыжки, и изумительно чувствительную кожу под коленками.

Затем он заставил ее сесть на него верхом, и тогда она почувствовала, что он вошел в нее весь, до отказа. Он показал ей, как надо двигаться в такт с ним, и она навсегда запомнила собственный образ — всадница, скачущая с запрокинутой от восторга головой, верхом на его бешено вздымающемся теле.

Он любил ее, пока она полностью не раскрепостилась. Ее ногти вцепились ему в плечи, и она позволила потоку наслаждения унести себя туда, где она еще никогда не бывала. Головокружительное чувство завершения застало ее плывущей в пространстве почти без сознания…

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (12)

Следующая * Предыдущая

Считаем дни до встречи

***

Андрей совершенно не мог сосредоточиться на переговорах. Он сидел в зале заседаний, уставившись в окно, и своим отрешенным видом вызывал недоумение партнеров по бизнесу. Павел Олегович как мог отвлекал беседу на себя, но, в конце концов, даже его сдержанность и холодность не выдержали:

— Андрей, сосредоточься! Вникни в суть проблемы, ведь тебе придется работать с этими договорами в Москве!

Катя тоже переживала целую гамму эмоций, сходила с ума от невозможности приблизить время прилета любимого и прибывала в состоянии отрешенности и апатии в ожидании его звонка.

Они не перезванивались в течение дня, стараясь к вечеру закончить все недоделанные дела и решить все открытые вопросы — функционировали на автомате.

Они готовили, очищали нетто-пространство вокруг себя и своего мира, пространство, где не было место никому и ничему, кроме них двоих и их чувств.

И только в десять часов вечера Андрей и Катя возвращались к жизни. К жизни для друг друга.

Их  телефонные разговоры стали для обоих единственным проблеском радости в дни, растянувшиеся как потерявшая эластичность резина, в дни ожидания встречи.

Говорили обо всем. Рассказывали друг другу о времени, проведенном в разлуке.

Даже постарались «покопаться» в прошлом… Но оказалось, что страдания, время и любовь пройдясь по ним, как катком по горячему асфальту, смяли и не оставили боли и обид.

Катя сама от себя не ожидала такого мощного эмоционального отклика на — всего лишь — телефонную близость Андрея. Осознание и окончательное принятие любви Андрея вызвали к жизни целый фонтан чувств, образов и желаний. Катерина жила только ожиданием. Ожиданием Андрея. Другому просто не было места в эти, оставшиеся до его приезда дни.

***

Андрей пробыл в Лондоне еще три дня.

За это время Катя договорилась с Юлианной о надомной работе и даже взяла для изучения документацию по нескольким проектам Виноградовой.

Она вполне освоилась в своем новом доме — уже успела привязаться к уютной гостинной и, главное к спальне, где по всему периметру были установлены стеллажи с книгами. В этом доме становилось теплее на душе — в своей Петербургской квартирке девушка не чувствовала ничего подобного. Кате казалось, что здесь в каждом уголке ощущается такой близкий ей академический дух. Сердечность, отзывчивость и неповторимая индивидуальность бывших хозяев давали о себе знать, словно наяву, — и это успокаивало и скрашивало её вынужденное одиночество.

И, конечно были сказки… Сказки, которые они теперь читали вместе.

Считаем дни до встречи. День первый.

Про молодого рака

Один молодой рак подумал как‑то: «Почему все мои сородичи ходят одинаково — все пятятся назад? А я вот возьму и научусь ходить наоборот — вперед. Как лягушка, например. И пусть у меня отвалится хвост, если я не добьюсь своего!».

— Да, так и было! Доказать хотел, ты же знаешь. И ничего смешного! И перестань хихикать в трубку!

— Андрюш, ну уж как лягушка ты не ходил никогда! Скорее как павлин…

— Издеваешься? А кто павлину перышки чистил, забыла? Ведь ты сама мне их и чистила!

— Ах, так вот зачем ты меня на работу взял! Хотя… нет, нет и нет… Модельки твои тебе перышки чистили, вот кто! А я — скорее клетку от грязи и, иногда пушинку-другую с пола подбирала.

— А ведь пуховые подушечки мягче перьевых. Помнишь, ну те, с лавандой для спокойного сна… И я тебя совсем не для этого на работу взял… Это ты меня взяла, причем сразу и даже не знаю чем… Я как твои косички-очочки в дверной щелке увидел — так и пропал… Честно-честно!

А модельки… ведь ты до сих пор ревнуешь меня, солнце?! М-м-м… мне это нравиться, ну-у-у поревнуй ещ-е-е… Девочка моя, любимая! Ты же знаешь… — Я ТВОЙ, а ТЫ…

— я…ТВОЯ, я ВСЯ ТВОЯ и ТОЛЬКО твоя! А ТЫ МОЙ!!! Слышишь?

-…

— Андрюш?.. Ты где?

— Я купаюсь, нет утопаю в блаженстве!.. Уже весь там! Во-о-от!

Стал рак тренироваться среди камней в родном ручье. Поначалу это стоило ему огромного труда. Он все время на что‑нибудь натыкался, ударялся панцирем, цеплялся одной клешней за другую. Но постепенно дела у него пошли лучше, потому что ведь всему на свете можно научиться, стоит только захотеть.

— Знаешь, ты ведь заставила меня посмотреть на вещи иначе. Я действительно перестал фантазировать и начал ответственно относиться к работе. И президентство перестало быть для меня целью и средством доказать свое превосходство перед Сашкой.

— Я знаю, Андрюш, знаю. Я ведь видела, как ты переживаешь каждую неудачу, каждый промах. Как пытаешься найти решение и способы выхода из кризиса.

— Ты так помогла мне тогда, родная моя! Когда мы просиживали над нашим Антикризисным планом, я многому научился. Я поверил, что смогу стать хорошим президентом.

— Ты им и был, тебе только опыта немного не хватало. Но ты быстро учился.

— А тебе, малышка, хватало? Головы трезвой мне не хватало — вот чего! Но у меня была моя умничка!

— Ну, хватит льстить, а то к-а-а-а-к загоржусь!

— Ты?! Не верю! Ты у меня нежная, хрупкая, скромненькая и самая любимая!

— Ну… вот… совсем засмущал! Сказку читать будешь?

— Щечки покраснели? Ну почему я не рядом!!! Читаю… читаю…

Когда рак почувствовал уверенность в себе, он явился к родным и сказал:

— Вот посмотрите! — И горделиво прошелся перед ними, но не пятясь, как все раки, назад, а двигаясь вперед.

— Сын мой! — заплакала мать, — Разве я не учила тебя уму‑разуму?! Опомнись, милый! Ходи ты, родной, как все нормальные раки ходят!

А братья только хихикали. Отец же сурово посмотрел на молодого рака и сказал:

— Хватит! Хочешь жить вместе с нами, ходи, как ходят все нормальные раки. А если ты сам себе голова, то иди отсюда и не возвращайся: ручей большой, места всем хватит.

— Представляю как тебе досталось от мамы, бедненький мой!

— От мамы еще ничего. Отец вообще говорить со мной не хотел. Но потом ты вернулась и все исправила, моя фея!

Храбрый рак очень любил родных, но он был слишком уверен в своей правоте, и сомнений у него не было. Он обнял мать, попрощался с отцом и братьями и отправился в дальние края — на другой конец ручья.

Лягушки, что собрались посплетничать на большом листе кувшинки, увидев, как необычно движется молодой рак, были поражены и принялись оживленно обсуждать это событие:

— Боже! Ну и дела творятся на белом свете! Стоит посмотреть на этого рака — и страшно подумать, что станет с человечеством! — сказала одна лягушка.

— Да, ни капли уважения к старым традициям! — согласилась другая.

— Ох! Ох! — вздохнула третья.

Но молодой рак не стал обращать на них внимания и пошел дальше.

— Знаешь, я рад, что отец не дал мне уехать. Я бы так и сбежал бы, как мальчишка, от проблем. А от проблем прятаться нельзя. Их решать нужно… Я сейчас это точно знаю!

— И я знаю… Знаешь как много я поняла за эти месяцы, дни, часы, минуты, секунды…

— Ну вот, экономист проснулся! Пересчет я тебе доверяю — ведь лучше все равно никто, даже Зорькин твой, не сделает!

— А вот как раз Колька считает лучше и быстрее!

— Он не только считает, но даже такую как Клочкова научить простым арифметическим действиям смог! Викуся теперь четко знает, что влево от нуля минус, а в него попасть нельзя — с довольствия будет снята, да еще со штрафными санкциями!

— Да-а-а, кто-бы подумал, что в Зорькине еще и Макаренко пропадает!

— Так, до конца сказки добираться будем?

— Бум-бум-бум…

Вдруг он услышал, что кто‑то зовет его. Он оглянулся и увидел старого, большого и очень грустного рака, который жил под камнем совершенным отшельником.

— Добрый день! — приветствовал его молодой рак. Старый рак долго смотрел на него, а потом сказал:

— Ты думаешь, что совершаешь геройский подвиг? Я тоже в молодости хотел научить всех раков двигаться вперед. И вот что стало со мной в результате: живу в одиночестве, и люди скорее прикусят себе язык, чем заговорят со мной. Послушай меня, пока не поздно, — успокойся и делай все, как все люди, увидишь, ты еще поблагодаришь меня за этот совет.

Молодой рак не знал, что ответить, и промолчал. Но про себя подумал: «А все‑таки прав я!» Он попрощался со старым отшельником и упрямо пошел своей дорогой.

Далеко ли он уйдет? Найдет ли он свое счастье? Изменит ли он что‑нибудь в жизни? Мы не знаем этого, потому что он пока еще мужественно и решительно идет своей дорогой. Мы можем только пожелать ему от всего сердца: доброго пути!

— Андрюш, а мы как идем? Как все или своем дорогой?

— Мы друг к другу идем, любимая моя девочка! ДРУГ к ДРУГУ!!! Потому-что Я для ТЕБЯ, а ТЫ…

— … для ТЕБЯ, любимый.

И сердце взыграло, оба испытали сильное и неожиданное чувство радости, ликования, необъяснимое волнение.

— Ты чувствуешь, Кать? — прошептал с придыхом Андрей.

— Да, Андрюша, да… — послышалось в ответ.

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (11)

Следующая * Предыдущая

***

Утром Катя позвонила в Питер и сообщила Михаилу о своем решении уволиться и переехать в Москву. Дела ресторана не требовали её личного присутствия — она могла решить их с бухгалтером по электронной почте или по телефону. Мише сказала, что очень соскучилась по родителям, и все его остальные вопросы предпочла оставить без объяснений.

Связалась также с хозяйкой питерской квартиры, договорилась о прекращении договора об аренде и обязалась выехать в течение ближайших двух недель.

***

Теперь можно было вплотную заняться устройством в Москве.

Первое — выбрать квартиру. Список риелтор предоставил ей еще вчера днем.

Второе — сбросить Андрею СМСкой новый номер телефона.

Третье — позвонить Юлианне и сообщить, что уже обосновалась в Москве и скоро выйдет на работу.

Предварительная договоренность с Юлианной была уже давно, ведь Катя не скрывала от подруги своих чувств. И та, как бы предугадывая её скорое возвращение, с радостью предложила Кате сотрудничество. Единственное, что не было оговорено — возможность работы на дому.

Кате не хотелось так скоро рассекречиваться, появившись на людях и не хотелось сталкиваться со своими и Андрея общими знакомыми. Она хотела еще побыть одна и привыкнуть к состоянию тихой радости и счастья, недавно песелившимся в её душе.

***

После марафона по предложенным вариантам Катя остановилась на двушке, принадлежавшей вдове профессора словестности.

Квартира находилась в центре Москвы на Б.Бронной. Изолированные комнаты, лоджия и выходящие на две стороны окна с открывающимся панорамным видом на исторический центр Москвы очень понравились девушке. Широкий подъезд с зимним садом, парковка и детская площадка напомнили Кате её двор. А на въезде во двор кованые ворота создавали впечатление въезда в старинный особняк. Все это очень понравилось Кате и показалось родным и близким. Цена тоже оказалась не беспредельной.

Старушка-хозяйка была уже в годах и предпочла переехать на постоянное жительство к сыну. Единственным условием хозяйки было содержание библиотеки в безупречном виде.

Отделка и меблировка отличались безупречным вкусом и неповторимым своеобразием, что нисколько не потускнело от времени. Требовалось только как следует вычистить ковры и шторы, и кое‑где освежить краску. Пожалуй, для временного проживания более основательный ремонт достаточно было сделать только на кухне.

В планы хозяйки, по словам риелтора, входила продажа этой квартиры. И Катя, подсчитав свои активы, решила, что такое приобретение ей по силам. И, прежде чем приступать к решительным действиям, девушка предпочла быть уверенной, что квартира будет её собственной.

А пока, она надеялась провести в этой квартире полгода; и уговаривала себя, что это не дом, а только временное пристанище.

***

Родители продолжали пребывать в счастливом неведении, считая, что Катя по-прежнему живет и работает в Петербурге. Так как и раньше она отказывалась приезжть домой, её анонимный переезд никак не отразился на их состоянии.

Девушка решила, что будет продолжать отзваниваться раз в несколько дней и давать немногословный отчет о жизни и работе. Как и раньше, все удовлетворялись бы этим.

Ведь стоило бы отцу узнать, что она живет в Москве и одна снимает квартиру, последовала бы длительная «осада» с обидами, сердечными приступами и требованиями немедленно вернуться под родительское крыло.

Правда, мама при первом же Катином звонке из Москвы уловила другие интонации в Катином голосе. Но так как это были проблески радости и голос звучал бодро, не стала расспрашивать, предполагая, что Катя наконец встретила кого-то или все-таки сблизилась с Мишей.

***

Звонок десятый.

— Здравствуй, родная! Ты сменила квартиру и потому дала мне номер таксофона? Сейчас, надеюсь, все в порядке и это твой номер? Если что, скинь мне на мобильный, как сегодня. Хорошо, Катюш? Надеюсь, что и сейчас ты уже дома в тепле!

— Здравствуй… — Катя после привычного молчания оставалась немногословной, — Да, я сменила квартиру… Да, я дома…

Жданов не спросил, а Катя не стала уточнять, что она сменила и город — пусть это будет для него сюрпризом.

Андрей выдохнул с облегчением: «Какое счастье, она ответила! Она продолжает говорить со мной!»

— Как чудесно слышать тебя! Правда-правда! Давай я тебе расскажу сказку, а потом поговорим?.. Как тебе такой регламент, подходит? Или предложишь свой? — он решил призвать на помощь сухой протокольный язык, может он поможет Катюше раскрыться, как всегда и случалось на заседаниях и встречах с партнерами.

Он был ошарашен прозвучавшим в трубке капризным тоненьким голоском маленькой девочки:

— Хочу сказку!

И поспешил успокоить:

— Моя девочка надула свои восхитительные губки? Ну не расстраивайся ты так! Ведь как скажешь, солнышко, так и будет! — улыбка растянулась от уха до уха, стоило Андрею представить Катю-капризульку. От такого зрелища он бы не отказался, — Пообещай мне, что когда я приеду, ты обязательно покапризничаешь, мне очень хочется успокоить тебя лично.

У обоих захватило дух, оба с силой втянули в себя воздух и поразились своей реакции на, казалось бы, довольно невинную воображаемую картинку.

— Ну все, теперь сказка…

Слово «плакать»

Этой истории еще не было, но она непременно произойдет Завтра. Вот эта история.

В тот день, который называется «Завтра», одна старая учительница построила своих учеников парами и повела их в Музей Прошлого, где собраны вещи, которые уже никому не нужны. Такие, например, как царская корона, шлейф королевы, трамвай и тому подобное.

В одной небольшой запыленной витрине лежало под стеклом слово «плакать».

Школьники Завтрашнего Дня прочитали этикетку с названием, но ничего не поняли.

— Синьора, а что это такое?

— Наверное, старинное украшение?

— Может быть, что‑нибудь этрусское?

Учительница объяснила ребятам, что раньше, очень‑очень давно, это слово было в большом употреблении и приносило людям много горя. Она показала при этом на небольшой стеклянный сосуд и сказала, что в нем хранятся слезы. Может быть, их пролил какой‑нибудь несчастный раб, избитый хозяином, а может, какой‑нибудь мальчик, оставшийся без крова.

— Слезы похожи на воду! — сказал один школьник.

— Да, но они обжигают! — ответила учительница.

— А, их, должно быть, кипятят перед употреблением! — догадался кто‑то.

Нет, эти школьники совсем ничего не понимали. Под конец им стало просто скучно в этом зале. Тогда Учительница повела их дальше, в другие залы музея, где они увидели более понятные вещи: тюремную решетку, чучело сторожевой собаки, замок и так далее. Все это были вещи, которых давно уже нет в счастливейшей стране Завтрашнего Дня.

***

— И в нашем Завтра, родная, не будет боли и печали. Я обещаю, что буду очень-очень стараться. А если вдруг и появятся слезы, то пусть будут они слезами счастья! Я буду целовать тебя много-много, долго-долго, пока все слезки-росинки не высохнут на твоих щечках.

Девочка моя! Знаешь, я так люблю твою ласковую светлую улыбку и твой звонкий смех. Как я соскучился по ним!

Катя, нежась в Андреевой любви и обожании, закрыла глаза и позволила себе окунуться в фантазии, обещавшие вскоре стать реальностью. Она уютно закуталась в плед, обняла подушку и представила себе Андрея, сидящего рядом.

Она так расслабилась, что погрузилась в полудрему и совершенно затихла.

В трубке наступила тишина. Такая тишина!!!

Катя не подавала ни малейшего признака своего присутствия на дугом конце провода.

Андрей судорожно сглотнул ком внезапно охватившего его страха.

— Кать?! Ты чего?!! Ответь мне, слышишь?! Катенька, Катюша! Ты испугалась моего напора? Не бойся, девочка! Я не давлю… Не настаиваю… Я просто очень, слышишь ОЧЕНЬ! Хочу подарить ТЕБЕ СВОИ сердце и душу… — Андрей оказался абсолютно неподготовленным к возвратившейся тишине трубки и, не сумев сдержать судорожный всхлип, захлебнулся им и закашлялся, схватившись за грудь.

Этот всхлип и вырвал Катю из сладкой нирванны фантазии, в которую она погрузилась.

— Андрюш, ты что себе там надумал? Все хорошо. Я с тобой, только задумалась немножко. Да что-же ты такой чувствительный стал!! Может с Малиновским пообщаешься, развеешься немного…

— Ты посылаешь меня к этому змею-искусителю? Этому гуляке? Этому мальчику-ветерку? Катя! Что с тобой там в Питере делают? Кто на тебя так влияет? Пусть вернут мне мою Катюшу! Мою девочку! — Андрей так развозмущался, что мгновенно забыл про свою недавнюю минутную слабость.

— Андрюш!., — Катя уже откровенно веселилась, — Тлетворное влияние северной столицы окончилось. Я в Москве!

— К-а-а-а-ть! Ну вот что ты мне сейчас это рассказываешь?!! Ты в Москве, а у меня нет никакой возможности примчаться к тебе! У-ф-ф-ф! Как же мне сократить эту дурацкую командировку?!! Можешь меня похвалить — на два дня я её уже сократил! — не удержался от бахвальства Андрей.

— Андрюша, ну ты же знаешь, дела нужно закончить… Я тоже тебя жду-не дождусь. Но мы же молодцы. Ведь так долго ждали… Еще два-три денечка… и ты в Москве. А я честно буду тебя здесь ждать. Честно-честно!

— Лучше два, чем три… Хотя лучше и сейчас! Вот, как раз через три часа ночной рейс… — пробурчал Андрей, — Поговорю с отцом, может отпустит… раньше… Счас… узнаю, когда завтра встреча…

— Так, не сходи с ума, — Катя решила остудить любимого тоном, выработанным за дни президентства, — Два-три дня ничего не решат, а ночной марафон не оставит сил на эффективное проведение переговоров.

— А почему ты считаешь, что зная, КТО!!! Ждет меня в Москве!!!!!, я смогу эффективно переговариваться?

— Андрей, ты ведь только пару дней назад утверждал, что повзрослел! Докажи это!

— Ка-а-ать! Скажи! Скажи… — Андрей решил, что за уступку можно потребовать цену и повыше.

— Что? — игриво спросила Катерина

— Ну… ты знаешь… с-к-а-ж-и… — горячо зашептал в трубку Андрей.

— Я. Тебя. Люблю, — еле слышно прошептала девушка, — Люблю любого, слышишь? Любого!

— И инфантильного? И орущего? И сходящего с ума от ревности? — решил убедиться Жданов.

— ЛЮБОГО!

— У-Р-А!!! И я тебя — ЛЮБУЮ-ЛЮБУЮ!!! Слышишь? — ЛЮБУЮ ЛЮБЛЮ!!!

— Тихо, тихо, сумасшедший мой, любимый мой! Оглушил ведь совсем! — смеялась Катя

Андрей так кричал, что даже Павел Олегович не мог сдержаться и, изменив своей привычной холодности, с любопытством заглянул в спальню сына.

— Что ты раскричался на ночь глядя?

— Папа! Катя меня любит! Представляешь?!!

Давно так не сияли глаза у Андрея, и Павел, осторожно взяв трубку из его рук, тихо сказал в неё:

— Спасибо, Катя!

Следующая * Предыдущая

Сказки по телефону. (10)

Следующая * Предыдущая

Звонок девятый

Андрей выскочил из оффиса партнеров как ошпаренный.

На часах уже было без десяти десять… Домой он не успевал, а мобильника, как нарочно, хватило бы на пятиминутный разговор…

«Сам виноват — позволил разыграться дурацкой фантазии и подозрениям. Не мог сосредоточиться на деле, не слышал ни черта из сказанного — вот и приходилось переспрашивать, уточнять по нескольку раз. Затянул беседу! Хорошо, что партнеры терпеливыми оказались, да и отец к концу не выдержал — взял все в свои руки.»

Увидел на Пикадилли красную телефонную будку. Такую, как когда-то в Москве… как когда-то в детстве. Захотелось поделиться с Катенькой этой ностальгией по веселым застольям, по стоянию в телефонных будках. Захотелось просто согреться теплыми воспоминаниями о беззаботном детстве.

Катя ответила после первого же звонка. Легкие наполнились воздухом, сразу задышалось легче.

Андрей побоялся обидеть свою девочку подозрениями, терзавшими его с утра. Да и не ответила бы она, ведь обет молчания еще не был снят…

— Катенька! — выдохнул с облегчением в трубку, — А я сегодня домой доехать не успел. Только с переговоров вышел. Во-о-от…

Зато какое местечко для звонка нашел — знаменитую лондонскую красную телефонную будку на Пикадилли. Как тебе, нравится?

В Москве таких телефонных будок уже и нет… у нас все таксофоны какие-то серые, унылые и без дверей. Если бы ты сейчас была рядом со мной… И пусть нам бы встретился даже такой таксофон. Мы зашли бы под его козырек, я спрятал бы тебя от ветра и мы могли бы представить что перенеслись в Лондон… на Пикадилли… в чудесную красную телефонную будку.

Давай, Катюш, пофантазируем. Забудь, что ты сидишь в мягком кресле, закутавшись в теплый плед.

Катя улыбнулась, встала со скамьи, подошла под козырек таксофона, прижалась лбом к холодному аппарату и закрыла глаза.

«Мы не только понимаем друг друга без слов, но и чувствуем одинаково, мой президент. Прямо мистика какая-то!»

А Андрей продолжал:

— Представь, что мы стоим в лондонской телефонной будке, прижавшись друг к другу. Я ведь такой большой, что еле сам сюда уместился. Но для тебя, девочка, я всегда найду местечко. Ведь ты такая маленькая, мой воробышек. Вечный лондонский дождь барабанит по стеклу, а нам совсем не холодно и не зябко… Мы делимся друг с другом своим теплом, правда?.. Вот так… хорошо… тепло и уютно. Ты просунула ручки мне под пиджак и зарылась носиком в шею… М-м-м-м… как приятно! Мы как будто одни на всем белом свете и нам никто не нужен сейчас… правда, родная? — он спохватился, — Ой, чего это я?! Совсем расфантазировался.

Почему‑то именно эти, произнесенные Андреем фразы вызвали у девушки целую лавину чувств. Казалось, он затронул внутри нее нечто, чему нельзя давать воли и что Катя прятала даже от себя.

«Змей!»

Своими фантазиями он незаметно обошел все возводимые ею защитные сооружения, умело лишил Катю воли и разжег огонь желания. Этот опытный ДонЖуан намеренно и расчетливо будил в ней чувственные восторги, к которым, начавшая только-только раскрываться как женщина, Катя Пушкарева в их прошлой истории не успела привыкнуть, которые не умела «распробовать».

Катя думала обо всем, но не злилась. Она улыбалась и ей это нравилось!

«Змей! Змей искуситель! Ты еще не знаешь… но моё падение состоялось вновь —  я опять принадлежу тебе! Я не мыслю жизни вдали от тебя!

Нет, Андрюша! Помечтай еще немного помечтай обо мне безнадежно, помучайся, сознавая, что без ума от женщины, которой дела до тебя нет!

Ну как же нет, если ты сама ему позвонила. А сейчас… сейчас, так вообще, готова просиживать на улице в темноте возле таксофона в ожидании его звонка? Себя-то обманывать не нужно! Есть, есть дело!»

И не удается сдержать счастливой улыбки, и не удается вновь надеть маску бездушия. Ведь сердце рвется к нему.

«Я так скучаю по тебе, любовь моя. Приезжай скорее — и я заговорю с тобой, я разорву это затянувшееся молчание, клянусь!»

А Андрей продолжал завораживать Катю своим бархатным голосом:

— Домой торопиться мне сейчас ни к чему. А ты ведь еще не бывала в Лондоне.

Давай я проведу тебя по Пикадилли.

Пикадилли — это такой маленький шок для неподготовленного человека. Огромное количество народа, просто толпы, много-много двухэтажных автобусов, здания с постоянно мелькающей световой рекламой. А посреди всего этого шума, гама, толчеи статуя. Знаешь называется эта статуя? Ангел христианского милосердия — agape.

Я тут подслушал одного экскурсовода, и, когда я только услышал это название, подумал о тебе.

Ты была моим ангелом. Моим ангелом с трогательными косичкамим и таким открытым взглядом, что вызывала у меня постоянное желание защитить и оградить тебя от всех недоброжелателей и от всего плохого. Прости, что не всегда получалось. Верь, так было. Было еще до того, как я понял ЧТО это за чувство… И я, который так ценил и хотел защитить… я оказался тем, кто нанес тебе такую обиду!!! Прости, прости, родная! Иногда в желании защитить, в таком сильном желании защитить мы раним больнее всех… Такое бывает, моя родная! Пойми и прости!

«Ты прав, Андрюша, близкие ранят больнее. Но ведь и я нанесла тебе, как оказалось, незаживающие раны. Сейчас, после месяцев страданий и самоистязания я поняла, что мы должны быть вместе — иначе нам не выжить!»

Сердце сжало обручем от боли, прозвучавшей в голосе Андрея — и Катя почти сломалась, почти заговорила.

Вдруг откуда-то из темноты выскочил Зорькин и тяжело присел на край скамьи.

«Устал, Колька! С такой скоростью нарезать круги вокруг меня — скоро на соревнования по спортивной ходьбе можно будет его посылать. Устал он. Работает один, за себя и за Андрея, бедненький. Я-то знаю, что такое одному, даже несколько дней, тянуть на себе «ЗимаЛетто».»

Мысли приняли другое направление и желание заговорить, да еще при Коле, пропало.

— Кх-м-м… Так что я говорил про статую?.. А, да… Ангел христианского милосердия — agape. Оказалось, что название это было дано для защиты репутации Шефтсбери, где была первоначально установлена скульптура. По-гречески agape — пусть и туманная, но менее пикантная альтернатива настоящего перевода этого слова. А на деле, статуя изображает Антэроса и олицетворяет «зрелую и обдуманную любовь, в противоположность Эросу — легкомысленному и ветреному тирану». Антэрос был младшим братом-близнецом Эроса. Из-за лука и наготы, все дружно решили, что это Эрос (известный в Древнем Риме как Купидон), греческий бог любви. Вот эта версия и получила наибольшую популярность.

— Зрелая и обдуманная любовь… Это моя любовь к тебе, моя любимая, самая родная и близкая девочка!

— Так и стоит эта статуя нескольких имен. С именем, устраивающем ханжество и слабость, и с именем настоящим, правдивым… Стоит такая отличная от всего, что наполнило сегодня Пикадилли, такая чуждая всему, что здесь происходит… А у её подножья сидят влюбленные, отдыхают уставшие туристы. На неё садятся птицы. Вот такой уголок спокойствия на этом неспокойном, сошедшем с ума, кусочке земли…

— Ты пришла в компанию, как подарок небес. Я сразу понял, что ты — особенная, не похожая на всех, ты не вписывалась в привычные рамки нашей компании. Не потерялась на фоне постоянной толчеи и мелькания по коридорам моделей-однодневок. Не унижалась до перешептываний в коридорах, зависти, скандалов и, уж конечно, не участвовала в постоянном марафоне соперничества всех со всеми. Даже подружки из Женсовета не могли добиться от тебя всей информации.

Как мне не хватает твоей открытости МНЕ, твоей детской наивности ДЛЯ МЕНЯ, твоих широко раскрытых глазок и твоей любви! Знай и помни всегда — ТЫ МОЯ!! МОЯ ВСЕГДА! Даже когда сама себе не хочешь признаться в этом! Как мне не хватает тебя, моя Катенька, Катюша!

Катю накрыла такая волна теплоты и любви, она будто нахлынула из ниоткуда, но девушка точно знала — это Андрей посылает ей свои чувства. И она всей душой ответила ему.

«Я ТВОЯ, ТВОЯ, любимый, родной, самый МОЙ! Я на пути к тебе! Я совсм рядом!»

Андрей почувствовал движение воздуха у лица — мимо на немыслимой скорости промчался автобус.

— Ну вот, экскурсовод сбился с мысли.

Ведь я должен тебе сказку! Знаешь, я как знал, что домой сегодня вовремя не попаду. Нашел такую коротенькую… Но, зато, выучил её наизусть!

Кать, ну хоть похвали меня за усилия?..

Катя, как послушная девочка, проговорила про себя «Андрюша, какой ты молодец! Вот видишь, когда хочешь, ты все умеешь!»

— Спасибо, Катюш, я очень старался!

Катя даже испугалась. «Неужели я сказала это вслух»

— Я не ошибся? Ты ведь похвалила? Точно, похвалила, я чувствую! Я тебя, Катенька, всем сердцем и душой чувствую. Во-о-от…

Звонок девятый. Часть вторая.

— А сказка моя сегодняшняя ко двору… нет, скорее, к площади пришлась. Ведь площадь Пикадилли — это такой маленький кружок с несколькими улицами, идущими от него в разные стороны. И хоть регулировщики на местах, автобусы как сумасшедшие гоняют. Носятся по малюсенькому пятачку площади на невероятных, ну просто запредельных скоростях. Наверное представляют все себя Шумахерами на гоночном треке. (Михаэ́ль Шума́хер, Германия — гонщик Формулы-1, семикратный чемпион мира)

Здесь все водители просто ненормальные! А движение то правостороннее… Потому я не очень люблю на машине здесь ездить — такси надежнее.

Но вернемся к нашим баранам, то есть слонам, то есть автобусам… Они такие красные и внушительные и совсем не шумные, Кать. Стоишь вот так на остановке или просто на переходе, и… вдруг такое чудо красное тихонечко так подъезжает  — вынос мозга какой-то! Меня это появление всегда пугает, аж вздрагиваю от неожиданности! — Андрей сделал попытку разговорить Катю и снова обратился к ней, — Опять унесло меня в сторону. Точно, Жданову срочно требуется помощь регулировщика. Где ты, мой регулировщик милый, а-у-у!

Голубой светофор

Однажды со светофором, который висит на соборной площади в Милане, произошло что-то странное: все огни его вдруг окрасились голубым цветом, и люди не знали, что делать — переходить улицу или не переходить? Идти или стоять?

Все глаза светофора излучали голубой свет — во все стороны только

голубой свет. Таким голубым никогда не было даже небо над Миланом.

— Так и твоя любовь озарила мою жизнь. Я чувствовал твое тепло, твой свет озарял мне путь. И я знал, просто знал — маленькое солнышко, что поселилось в каморке, не даст пропасть, всегда согреет и придаст силы. Да, не спорь, почти сразу стала моим тайным солнышком. Меня даже к окну не так тянуло. Стоило посмотреть на дверь каморки, увидеть отблеск твоей настольной лампы — и сразу становилось спокойно и радостно на душе. Стоило только позвать… стоило только протянуть руку, и ты всегда выходила из своего убежища, чтобы осветить все вокруг своей светлой улыбкой, чтобы протянуть руку в ответ.

Пешеходы недоумевали — как быть? Автомобилисты яростно сигналили,мотоциклисты громко рычали своими мотоциклами, а самые важные и толстые прохожие сердито кричали светофору:

— Вы что, не знаете, кто я такой?!

— Я всегда тепло относился к тебе, чувствовал что-то, но тогда еще не понимал природу всего того, что со мной происходило. Да и Ромка не очень давал вдуматься по-серьезному — все переводил в шуточки. Катюш, ты на него не обижайся. Он, правда, не со зла… Просто не повзрослел, не прозрел еще. Но мы то с тобой знаем, что и его время придёт. Правда, родная моя умничка?

Остряки обменивались шутками, а шутники — остротами:

— Зеленый цвет? Зелень съели богачи! Им, должно быть, понадобилась лишняя вилла за городом!

— А красный? Он весь ушел на то, чтобы подкрасить рыбок, что плавают в бассейне у фонтана.

— А с желтым знаете что сделали? Чур, только секрет! Его подлили в оливковое масло!

— Я метался, сам себя понять не мог… Удовольствие и умиротворение после наших встреч сменялось муками совести, мол как я могу использовать Катю, такую наивную милую девочку. Муки совести очень быстро уступали место бессильной злости, злости на самого себя, на тебя. Да, малыш, на тебя… Я не понимал почему ты, такая умная девушка, поддаешься такому явному разводу. Но желание душевного покоя, как наркотик, уже сидело во мне, мне вновь и вновь хотелось прижать тебя к груди, поцеловать. Я ничего не мог поделать с собой, хоть злился, хоть ел себя поедом, но без встреч с тобой уже не представлял своей жизни. Ожидание наших встреч, нежелание расстаться с тобой даже на несколько часов, что остались до начала рабочего дня. И непонимание, и ревность, и твоя холодность — все смешалось в какую-то кашу, закрутилось в какую-то необъяснимую зависимость, в не поддающуюся простому пониманию, напоминающую знак бесконечности петлю Мёбиуса.

Наконец появился регулировщик, стал посреди перекрестка и наладил движение. Другой регулировщик подошел к распределительному щиту и отключил светофор, чтобы починить его.

— А потом ты уехала… Вот так, банально, взяла и оборвала все связующие нити…

«Знаю, знаю, что поступила импульсивно. Наверное нужно было все-таки выслушать тебя и по-взрослому разобраться, что же все-таки произошло. Ну вот такая я у тебя — маленькая девочка со взрослыми мозгами. Мозгами, которые адекватно ведут себя только с цифрами. А в остальном, прости, еще совсем телячьи. Мне тоже нужна была поддержка. Понимаешь, милый?! Я потерялась, растерялась тогда. И никто, никто мне понятно не объяснил, что же все-таки произошло. А ведь я ждала, что ты сознаешься и все мне объяснишь. До последней минуточки ждала. Теперь я понимаю. Тебе не было на меня наплевать, тебе просто было стыдно признаться…»

Светофор последний раз сверкнул своими голубыми очами и успел подумать: «Бедняги! А ведь я дал им сигнал: «Путь в небо свободен!» Если б они поняли меня, то все могли бы теперь свободно летать. А может быть, они и поняли, да у них просто не хватило смелости?»

— А ведь в тот, наш последний вечер перед Советом, я уже знал что люблю тебя. И, поверь, самая родная самая дорогая моя девочка, я был готов к разговору с Кирой и с родителями. Поверь мне, поверь!

Я кляну себя всеми проклятиями, что тянул до последнего, что поддался давлению матери и вернулся на заседание. Нужно было схватить тебя и держать крепко-крепко, моя золотая жар-птица. Но как всегда, как и уэтих людей из сказки, не хватило смелости пойти до конца. А когда я все же решился на этот отчаянный шаг, стало поздно. Ложь ядом проникла в кровь, приковала к земле ноги. И сколько усилий я не прикладывал, сколько не махал крыльями, я так и не смог взлететь… за тобой… без тебя.

У-у-уф,.. опять меня понесло в философские дебри. Вот что с человеком делают часы раздумий в одиночестве… — Андрей тяжело повел плечами, стряхивая с себя оцепенение и нахлынувшие воспоминания.

Катя, застывшая от оголивших нервы признаний Андрея, почти прокричала ему в ответ: «Ты ошибаешься, мой дорогой, я тоже не смогла взлетела. Меня тоже прибило к земле тяжестью обид и потоками пролитых слез. Только сейчас, слушая тебя, я начинаю чувствовать легкость в теле. А крылья мы восстановим, вот увидишь — по перышку соберем. И будут эти перышки и пушинки скреплены только добрыми хорошими впечатлениями и воспоминаниями. Просто по неопытности мы, как молодой Икар, подлетели слишком близко к солнцу… И расстаяли крылья. Расстаяли, потому что были скреплены ложью и лицемерием, а это очень ненадежный клей.»

— Я вот стою и смотрю на площадь. Сейчас здесь начинается ночная жизнь, жизнь, подчиняющаяся только своим режиссерам и протекающая по своим законам…

Ведь и я когда-то был активным и, даже одним из ведущих, участником этого действа. А сейчас… здесь, среди этого многолюдья, чувствую себя особенно одиноким. Помнишь, у Вайкуле,

По улице Пикадилли я шел ускоpяя шаг
Когда меня вы любили я делал всё не так…
Я вышел на Пикадилли… ля-ла-ля
Зачем вы меня забыли, зачем вам меня не жаль…

— Ну да, ну немного под мужскую партию переделал, правда поэт из меня еще тот… Так что, извини, что вышло нескладно, Андрей бросил взгляд на площадь, — Кать! Не поверишь! На таком маленьком пятачке и сразу пять, пять красных слонов! И как они здесь уместились?! И на какой скорости, да еще и подрезают друг друга! Умереть не встать! Ненормальные люди какие-то!

Мимо сквера, где сидела Катя с шумом пронеслась машина. Вдруг она резко затормозила. Раздался неприятный скрежет тормозов. Девушка вздрогнула от неожиданности и с шумом выдохнула в трубку.

— Катенька, девочка, ты на улице?! Что случилось?! Что с тобой?! Все в порядке?! — запаниковал Андрей.

Легким не хватало воздуха. Тело трясло крупной дрожью. Жданов метался по кабинке, как лев в клетке. Хотел выскочить из телефонной будки, но не мог оторвать ухо от трубки. На него стали оглядываться прохожие.

От бессилия Андрей закричал во всю мощь своих неслабых легких:

— Катька, ответь немедленно!!! Брось свои игры!!! Я сейчас умру от беспокойства!!!

Он собрал все силы, оперся о кабинку и прижал голову к холодному стеклу.

Катин голос разорвал тишину.

— Андрей, успокойся, все в порядке. Машина на дороге… Я сижу на скамье в сквере…

— Ты точно в порядке?!! Поклянись… Здоровьем родителей поклянись!

— Да, да, клянусь, — Катя подняла руку в знакомом жесте, раскрытой ладошкой наверх, — Я в совершенном порядке. Цела и невредима. И, даже нахожусь далеко-далеко от той машины, метрах в ста, не меньше. Наверное собака или кошка внезапно выскочили на дорогу, вот водитель и затормозил резко. Хорошо, что машину не повело в сторону.

— У-х-х!.. Слава Б-гу!!! Я чуть разрыв сердца не получил!

От перенесенного стресса оба даже не отдавали себе отчет, что Катя заговорила…

Когда же первый шок прошел, Андрей онемел от осознания уже свершившегося — «Она ответила мне! Это действительно ОНА!»

Теперь пришел Катин черед волноваться:

— Андрюша, ты где?! Ты что трубку вырвал? Андрей! С тобой все в порядке?! А-н-д-р-ей, ответь мне!

Катя не знала, что предпринять. «А вдруг действительно сердце?! Ведь проговорился как-то Колька, что Жданову скорую вызывали и Машка держит нитроглицерин в столе, на всякий случай.»

Единственное, что оставалось девушке — держаться за призрачную нить телефонной связи. Слезы лились по щекам и стекали по скулам и шее за ворот плаща. Она обняла телефон со всей силы и тихонько шептала и шептала в трубку:

— Андрей, Андрюша, Андрюшенька, ты там как? Ответь, не пропадай, слышишь?! Я пропаду без тебя!

— Ну, как тебе говориться с тишиной? — раздался в трубке сдавленный шепот.

— Почему ты так говоришь У тебя действительно сердце схватило? — Катя снова не на шутку разволновалась.

Подавив довольную улыбку, Андрей еле справился с голосом и голосом президента «ЗимаЛетто» выдал:

— Сердце у меня, Екатерина Валерьевна, вашими стараниями, болит уже давно. Почти год. И с этой болью я уже свыкся. А вот стрессы такие не знаю как переживу. Ты что, мне проверку на прочность устроить решила? Заранее предупрежлаю — не стоит! Не стоит так рисковать моими нервами и своим здоровьем! — тут же, взяв быка за рога, приступил к допросу с пристрастием — И что, интересно знать, ты делаешь одна на улице в двенадцатом часу ночи? И что за номер телефона ты мне дала? Неужели таксофон? Быть не может! Партизанка-шифровальщица!

Катя хихикнула в трубку:

— Вот и Колька так сказал. Как же вы здорово сработались — в одном направлении мыслите! И потом, сам же просил зайти с тобой в телефонную будку. Вот я и зашла… Ты разве меня рядом с собой не обнаружил?

Андрей опять перешел на начальственные нотки:

— Та-а-а-к! Живо домой! Холодно, ты простудишься. Лечи тебя потом, — заворчал тоном доброго дядюшки.

Катя почувствовала, как тепло от его родного голоса разливается по всему телу и заныла в трубку, не желая расставаться:

— Но ведь сказка сегодня совсем коротенькая была…

Андрей был непреклонен.

— А экскурсия? А стресс, который тысячи сказок стоит по количеству высосанной энергии. Вот, до сих пор ноги трясуться, — позволил и себе пожаловаться, — Ведь тебя рядом нет, чтобы пожалеть и подставить плечико.

— Бедный, Андрюша…

— Д-а-а.. еще пару таких встрясок и будешь причитать бедный Йорик… — Андрей и сам не хотел так быстро расставаться, — Хорошо, договорились. Скинь мне свой домашний номер телефона СМС-кой. Я ловлю такси, еду домой. Ты ТОЖЕ идешь домой!!! И через час я звоню на твой домашний номер пожелать «Спокойной ночи».

«Ну вот, еще и сдаться толком не успела, а он уже командует!» — с блаженной улыбкой подумала Катя, встала со скамейки и потянулась руками к небу. Потянулась так, что косточки захрустели: «Лед тронулся, господа… Лед затрещал!»

Восторг и свобода!! Необычайное чувство полета и невообразимая легкость охватили все тело. Теперь можно и вздохнуть полной грудью и расправить плечи и начавшие отрастать крылья. И улыбнуться… Улыбнуться самой настоящей неприклеенной, а искренней улыбкой!

***

— Ты уже дома? Никто по дороге не приставал?

— А ты?

— Что я?! — не понял Андрей, — Катерина! Не отвечай мне вопросом на вопрос!

— Да, я уже дома, никто не приставал. Иван Васильевич занял своё законное место!

— Кто это, Иван Васильевич? Кот, что ли?

— Нет, это мой секретарь… Ты с ним, кажется утром успел пообщаться.

— Кто, кто? Вот тот пропитый мужик у тебя в секретарях?!

— Нет, он сам у себя в секретарях, а у меня по-совместительству… Он мне таксомат вместе со своими услугами в аренду предоставил.

— Кать, ты что, издеваешься… или шутишь так? Давай, завязывай с шутками, опасными для моего здоровья. Я ведь, пока тебя не было, все своё чувство юмора растерял.

— Договорились, Андрей.

— Вот и ладненько… А теперь ванну погорячей, чтобы весь холод из косточек прогнать и в постельку. Спокойной ночи, девочка моя!

— И тебе спокойной. Не нервничай по пустякам. Все будет хорошо. Я тебе обещаю!

— Все у НАС будет хорошо, Катюша!

Следующая * Предыдущая